Атомный конструктор №1

Вылетел в Москву, откуда специальным военным рейсом вместе с последней группой Главных конструкторов (Королев С.П., Иванов, Грабин), Сербиным И.Д.(заведующий Оборонным отделом ЦК КПСС. — С.К.) и Павловым Н.И., приглашенных посмотреть на взрыв.

Промежуточная остановка в Свердловске (аэродром в Кольцово). Из-за позднего времени военные летчики не решились лететь на Омск. Пришлось заночевать в Кольцово. Гостиницы нет. Освободили одну большую комнату (занимали летчики и штурманы). Сменили белье на постелях. Кое-как поели и улеглись спать, т. к. вылет назначен рано утром. Вдруг ночью раздался страшный мат. Сербин И.Д. зажег свет — оказывается, заели клопы. Словом ночь была сломана, а ведь завтра напряженный день!

Прилетев на аэродром в Жана-Семей Семипалатинска, я сразу же отправился в ДАФ на встречу с И.В. Курчатовым. Он интересовался системой подвески ГК, технологией сборки и, главное, надежностью необычной пространственной и к, тому же, на вид ажурной конструкции, которой предстояло на следующий день подвергнуться авиационным воздействиям (все это вновь, все впервые в практике КБ-11)

У И.В. возникли вопросы и сомнения при взгляде на весьма тяжелый узел ГК и ажурную легкую подвеску из трех стержней, соединенных на сварке легким кольцом — опорой ГК с южной стороны и запирающей одной сжатой спицей с северной стороны.

Поэтому меня, как автора этой системы подвески, срочно [и] вызвали.

К тому же заболел ЮБ, и он указал И.В., что сборку столь необычной системы он доверяет только мне. (Кстати, на полигоне находился Е.А. (Евгений Аркадьевич Негин. — С.К.), но, как обычно, в таких ситуациях это не принималось в расчет).

Я разъяснил И.В. замысел конструкции — свести к минимуму возможность засорения на пути прохождения света. Вместе с тем расчеты показывают достаточную прочность, включая главным образом вибропрочность, которая также подтверждена лабораторными виброиспытаниями.

Металлические элементы подвески были облицованы полиэтиленом, чтобы уменьшить «распыл» в зазор.

Было еще одно серьезное [испытание], которое заставило попереживать. На следующее утро Ту-16 взлетел, но из-за метеообстановки вынужден был вернуться на аэродром, благополучно совершив посадку. Опыт был перенесен на 22 ноября.

После окончании сборки я ознакомил Сергея Павловича Королева в соседнем ДАФе (экскурсия) с внешним обликом и основными выходными данными РДС-37.

Перебравшись в гостиницу навестил Ю.Б., который с распухшим носом был в постели, успокоил его, что все прошло хорошо.

22 ноября направились на спец, смотровую площадку на «О» — АДС, ЯБ, Гельфант (крупный московский математик. — С.К.), ЮБ и я. С известным трепетом, хотя и натренированным взрывами 49, 51, 53, 54 г[одов], ждали момента «Ч».

После успеха как дети радовались и поздравляли друг друга (АДС, если не больше других).

С.П. Королева и других Главных конструкторов отвезли для наблюдения на 40 км от эпицентра. Особенно сильное впечатление на Сергея Павловича Королева произвело (как он мне потом рассказывал) то, что завалило солдата землей в траншее неподалеку от того места, где находился он с группой Главных конструкторов.

Надо вообще сказать, что после того, как С.П. Королев сам побывал на испытаниях, его отношение к нам заметно изменилось, появилось уважение и понимание наших требований, исчезло высокомерие, и это передалось его ближайшим сотрудникам. А перед этим каждая встреча начиналась с негласной, а подчас и гласной конфронтации. Схема встречи: сначала встреча с Прудниковым И.С., Воронцовым Н.А., Рощиным В.Ф. (который относился с пониманием к нашим позициям, но молчал).

Потом, после выматывания нервов, с нами занимался Бушуев Константин Давидович. Этот мягче, внимательнее, но сам серьезные вопросы решить не решается.

Иногда «бесконечные» многодневные споры, без достаточной аргументации, а больше пропитанные упрямством и долей высокомерия заставляли меня идти напрямую к С.П. Королеву и, надо сказать, в подавляющем числе случаев решать вопросы положительно в нашу пользу, а вернее сказать в интересах общего дела.

Например. Относительное притупление — 0,3, скорость встречи — дозвуковая и, наконец, — дальность до 8000 км. Право на звание трансконтинентальной, трансатлантической ракеты Р-7. Надо для первого случая (проекта) правильно расставить приоритеты. Маршал Неделин пугал разработчиков, что из-за дозвуковой скорости он берется расстрелять ГЧ из стрелкового оружия. Надо не забывать, что главное препятствие заключалось не в том, что мы не знали, как увеличить скорость встречи, а главное — неготовность обеспечить стойкость теплозащитного покрытия (ТЗП) как по качеству, так и по количеству (очень большие запасы).

В середине 50-х годов надо было набираться мужества и мудрости и отдать приоритет главной задаче — получению минимальной дальности, которая позволяла именовать ракету Р7 трансатлантической (трансконтинентальной).