Атомный экспресс

Только крепкие нервы удержали меня на месте и не позволили пуститься галопом по коридору. Мила, поджидавшая меня за перегородкой, сделала молниеносное движение рукой, словно снизу, наотмашь, била меня ножом. Ее рука коснулась моей руки, и я почувствовал в пальцах клочок бумаги. Не останавливаясь, я прошел дальше, открыл дверь третьего купе и зашел внутрь. Там я разжал ладонь и поднес к глазам маленький листок, размером со спичечный коробок. Очень мягким, скорее всего косметическим, коричневым карандашом там было написано: «НАМ НАДО ОБЪЯСНИТЬСЯ. СИМУЛИРУЙТЕ ПОЧЕЧНЫЕ КОЛИКИ И ПОПРОСИТЕ ВРАЧА».

Вот тебе на! Странная Мила родила идею и хочет объясниться. Но почему со мной? И как я должен симулировать почечные колики? А что это такое вообще? Где почки находятся?

Некоторое время я машинально вскрывал маленькие вакуумные упаковки с дорожной снедью и уплетал бутерброды с копченой колбасой и сырные кубики, гадая, что умного может сказать мне Мила и чем обернется для меня неумелая симуляция.

Занятый едой и прогнозированием, я не сразу услышал голос Филина. Он ходил по коридору из стороны в сторону и безрадостным голосом говорил:

– Подполковник? Вас что, уже разжаловали?… А-а, так вы не тот, вы другой! А где тот?… Его сняли? Наломал дров?… Да нет, дорогой мой, он не дров наломал. Он меня ранил и подверг смертельной опасности ни в чем не повинных пассажиров. Обманул меня, решил взять коварством и хитростью… Значит, теперь вам поручили пудрить мне мозги? Что ж, приступайте…

Для симуляции время было неудачное. Филин, занятый разговором, не стал бы разбираться с моими стонами и поручил бы сержанту заткнуть мне рот. А может быть, он бы великодушно разрешил Миле пройти ко мне. Откровенно говоря, мне нужен был повод, чтобы перенести встречу с Милой на неопределенное время. Она была странной до чудачества, и мне не хотелось рисковать ради того, чтобы послушать ее бредни. Куда важнее было переговорить с Владом и внушить ему, что цистерны с бензином, от которых он все никак не мог оторваться, намного дешевле жизни.

– …Слушайте меня, подполковник! – говорил Филин. – Ваша сторона бездумно растратила лимит доверия. Поэтому наше общение с вами будет крайне лаконичным и жестким. У нас изменились планы. Заправленный локомотив должен стоять на путях не перед Казанджиком, а перед Кизыл-Арватом. Он должен стоять там уже через час. Если вы этого не сделаете, нам придется постепенно избавляться от заложников.

Разговор Филина с руководителем операции затягивался. Можно было воспользоваться моментом и попытаться связаться с девчонками. Купе Регины соседствовало с купе Влада, и при желании они могли расковырять ножом щель под перегородкой и обменяться записками. Я мог бы сделать вид, что иду в туалет, и подкинуть Регине или Лесе какое-нибудь воззвание, но вся проблема заключалась в том, что сержант пропускал только в туалет с выломанной дверью, который находился в моей стороне.

Я вскочил с дивана и принялся ходить по купе, как зверь по тесной клетке, – два шага в одну сторону, два шага в другую. Жажда действий охватила меня всего. Ранение Влада и очень убедительный рассказ Филина о нашей ближайшей перспективе словно пробудили меня от спячки. Период любопытного созерцания закончился. Этот приятной наружности и интеллигентный с виду человек с фамилией Филин церемониться с нами не будет. Он пошел ва-банк, угнав железнодорожный состав, и явная абсурдность этого решения лишь подтверждала его авантюрно-безумный характер.

Даже если учесть, что в кабине машиниста локомотива находятся два террориста, то, значит, всего их пятеро. А в нашем вагоне их лишь трое! Только лишь трое! Для Влада, умеющего раскидывать врагов охапками, выкинуть этих полусумасшедших мямликов из окна вагона – привычное и приятное занятие. А если к нему приплюсовать мое страстное желание отполировать морды террористов песком, да неуемную энергичность Джонсона, да мстительное бесстрашие девчонок – сила получится впечатляющая.

Я выглянул в коридор. Филин продолжал двигаться, высоко подняв руку с телефоном. Он хмурился, качал головой – переговоры шли трудно. Сержант, поставив ногу на откидной стульчик и опершись о колено, стоял ко мне спиной и прислушивался к разговору. Улучив момент, когда Филин высоко поднимет лицо, я мог бы незаметно перейти в соседнее купе, а оттуда, словно прячась за деревьями, – в следующее и так добраться до Влада. Конечно, риск был велик, но я успокаивал себя тем, что двум главным фигурам – мне и Владу – террористы постараются пока не причинять вреда. Мы должны были, словно непальская царевна, изредка появляться в окне, изображая главарей террористов, а для этого как минимум надо быть живым.

Поговорка «семь раз отмерь и один раз отрежь» – не для меня. Я только раз отмеряю и режу тотчас, немедленно, чтобы не передумать и не отступить.