Атомные в ремонте

Мелкие трещины шли от бобышек, приваренных изнутри к корпусам захлопок для установки штатных приспособлений, предназначенных для опрессовки этих корпусов. Стало ясно, что дело не только в том, что на заводе приваривали заглушки, но еще и в том, что материал корпусов захлопок (литая сталь АЛ-6) не терпит сварки и не должна допускаться к установке на лодки. Комсомольчане признались, что есть извещение от проектанта лодки о том, что эту сталь снимают с производства, и впредь требуют применять не литую, а катаную сталь. Но несколько лодок к тому времени уже плавали с АЛ-6, а эксплуатационников никто не поставил в известность о необходимости замены деталей из этой стали.

Я пригласил заместителя командующего флотилией лодок капитана 1-го ранга Виктора Николаевича Леонтьева, чтобы он посмотрел на открывшееся зрелище и намотал себе на ус, что так же надо обследовать и остальные «больные» лодки. В это время на Камчатку прилетел первый заместитель командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал В.П.Маслов. Мне передали его приказание прибыть к нему. Я доложил о состоянии дел и получил указание ежедневно сообщать ему по телефону о ходе работ.

Наплавка велась во всех четырех корпусах захлопок одновременно. Комсомольск прислал еще одного сварщика-аса, и оба умельца заделывали самые трудные трещины. Мелкие трещины заплавляли местные рабочие. Мирошниченко проверял прибором Польди не только законченные сварные швы, но и промежуточные наплавки. Он пару раз заставил все переделать, поэтому все работали исключительно внимательно и строго по инструкции.

К этому времени весна вступила в свои права. Если во время нашего приезда по сторонам дороги, ведущей к заводу, возвышалась стена снега в два-три метра высотой, то теперь снег уже стаял, пекло солнышко и появилась травка. Однажды ночью нас с Юрой Ходиловым разбудили и пригласили в кают-компанию. Это моряки ночью побраконьерствовали и наловили сетью камбалы – приварок к казенному харчу. Нас пригласили отведать жареной камбалы. Что это было за объедение! Но особенно вкусен был попадавшийся среди камбалы ленок – сравнительно небольшая лососевая рыбка.

Наконец, все трещины были заварены, и мы приступили к опрессовке корпусов захлопок. Это был довольно трудоемкий процесс. Специальным насосом, который имел свойство все время ломаться, создавалось давление внутри корпуса захлопки, внутренняя полость которого закрывалась заглушкой. Кстати, ее опять пришлось приваривать, так как по штатной схеме не все швы попадал под испытание. На опрессовку корпуса одной захлопки уходило полторы смены. Командовать этим процессом и вести приемку я поставил Л.П.Савельева, потерявшего интерес к расследованию. И теперь по всему доку раздавался его зычный голос, усиленный динамиком.

Мы приступили к составлению отчета и подготовке решения относительно замены конструкций из стали АЛ-6 на других лодках.

В это время на Камчатку прибыл новый командующий Тихоокеанским флотом адмирал Николай Иванович Смирнов. На пирсе в Сельдевой его встречали все командиры частей и руководство завода. Встал в строй и я. Командующий знакомился с командирами, и когда очередь дошла до меня, сказал, что работа нашей комиссии его очень интересует, и он хочет заслушать меня первым. У нас были сделаны отличные фотографии, и мне нетрудно было обрисовать командующему всю остроту положения, тем более, что сам он был подводником. Я сказал, что глубину погружения ограничивать не будем, но график докования придется изменить с тем расчетом, чтобы в первую очередь попали в доки лодки, на которых стоит сталь АЛ-6. Н.И.Смирнов был удовлетворен докладом.

Через пару дней после этого лодка. Нас с Барановым на глубоководные испытания не пустили. Испытания прошли благополучно.

Получив первый за 40 дней выходной, мы провели его очень хорошо. Черноризский сначала отвез нас на автобусе в санаторий Паратунка, где мы искупались в бассейне с термальными водами, а затем на лоно природы, на берег быстрой и светлой речки, где росли камчатские платаны, а под ногами взошла уже довольно высоко черемша – дикий дальневосточный лук. На земле был расстелен брезент, на котором разместились закуски, напитки и мы, грешные, усталые, но довольные проделанной работой. В мисках с красной икрой торчали деревянные ложки. Так угощают на Каматке.

Все мы сдружились за время работы, поэтому прощались как родные.

По приезде в Москву я подготовил короткое решение, где перечислял, когда и какую лодку надлежало обследовать и «лечить» по прилагаемой инструкции Баранова. Одну из исправленных нами захлопок предписывалось вырезать во время ремонта «нашей» лодки и отправить на испытания в Ленинград. Такая проверка состоялась через три года и кончилась тем, что корпус захлопки все выдержал, а машина для проверки конструкции на прочность сломалась.