Атомные в ремонте

Я разыскал В.А.Фоминых и попросил его организовать мне аудиенцию у Главкома, так как у того все было расписано по минутам, и вклиниться со своими вопросами было невозможно. Рассказал я Фоминых и о моем разговоре с Новиковым. Владимир Александрович сказал мне, чтобы я завтра в восемь утра был на квартире Главкома, тогда между утренним чаем и выездом на заводы можно будет успеть доложить ему свои вопросы.

Тут уместно рассказать, как были размещены приезжие.

В квартире, где разместился Главком, кроме апартаментов для него и командующего флотом, была довольно большая комната, в которой стояло восемь кроватей для свиты. Самым младшим из свиты, контр-адмиралам Прокофьеву и Мотрохову, а также мне, места в этом «кубрике» не хватило. Мы были размещены в гостинице, где каждый получил по номеру «люкс». Свита Главкома харчилась при нем же, в той самой квартире, а для нас троих в Доме офицеров работал так называемый «греческий зал», где все было изыскано и бесплатно.

Так что мы не прогадали, тем более, что мои спутники были приятнейшими людьми. О Владимире Матвеевич я уже рассказывал, а Александр Никанорович был интереснейшим человеком и уникальным специалистом. Будучи флагманским штурманом ВМФ, он лично прокладывал все новые маршруты наших боевых кораблей и гражданских судов. Его бесконечные рассказы о Малаккском и Магелановом проливах, о «ревущих сороковых», об индонезийских и филиппинских морях и островах я слушал с открытым ртом и ловил каждое слово. Мы с ним играли в шахматы, ходили перед сном гулять. Я ему показывал Северодвинск и в близком общении оценил его высокую интеллигентность, проявлявшуюся, в частности, в предупредительности, чувстве юмора и обширных познаниях.

Северодвинск к тому времени был городом с 200-тысячным населением. В городе остались старые кварталы в том же виде, какими мы их видели в 1947 году, с деревянным театром, деревянной гостиницей и рестораном Эйдельмана. Рядом возвышались кирпичные дома новой части города, выполненные в стиле московской улицы Горького. В этой части города сосредоточились дворцы культуры, гостиницы, кинотеатры, магазины, госпиталь и больницы. А дальше, на запад, простиралась сверхновая часть города. На намытом земснарядами песчаном грунте стояли блочные и панельные дома, как в новых жилых районах Москвы и Ленинграда.

Когда я прибыл в квартиру Главкома, свита пила чай и уписывала бутерброды. Главком был у себя, и Олег Комаров, обратившись ко мне на этот раз по имени и отчеству, пригласил меня к нему.

Главком оглядел меня с ног до головы и довольно мирно спросил: «Ну, что там у вас?» Я сказал, что Новиков приказал мне доложить ряд вопросов, и часть из них уместно изложить именно сейчас, перед посещением заводов. «Докладывайте». Я доложил ему три вопроса. Первый он отверг, как, на его взгляд, неправильно поставленный. Второй и третий он признал очень важными и похвалил меня за то, что я их своевременно доложил. А потом спросил, как же это получилось с доком? Я ответил, что действительно, подписывая решение, он мог не заметить упоминания о доке, так как оно содержалось в примечаниях к приложению, а подсказать было некому, так как они с Бутомой были наедине. «Вот видите, я ведь даже не помню, что док называется ПД-7. Новиков ходит ко мне с пустяками, а этот важный вопрос не доложил».

Я попросил разрешения изложить свое мнение и сказал, что маломагнитные лодки находятся в ужасном состоянии, они тонут у пирсов, их надо срочно спасать, и нет лучше мер, чем те, которые предусмотрены в подписанном им решении. Плавдок находится в гуще событий, на нем ежедневно работает по 800 квалифицированных рабочих, а на флотилии он не нужен. По своим характеристикам он не может поднять новые лодки. Завод перед постановкой лодки в док облегчает ее за счет выгрузки батарей и оборудования, подлежащего ремонту в цехах. И даже после этого есть опасность сбить кильблоки, и лодку заводят по струне в тихую погоду.

Главком сказал, что он что-то про «маломагнитку» слышал, но не представлял, что дело обстоит так серьезно.

Адъютант давно уже стоял в дверях, держал за плечики тужурку Главкома и бросал на меня испепеляющие взгляды. Главком оделся и велел мне быть с ним на заводах.

Сначала мы были на судостроительном заводе. Послушав директора, Главком взял слово и изложил мои вопросы. Дар красноречия у него был редкий, мне самому так изложить эти вопросы ни за что не удалось бы. Войдя в азарт, Главком заодно решил и первый мой вопрос, забыв, что отверг его утром.

Затем мы переехали на судоремонтный завод. Там задавалось много вопросов, и каждый раз Главком поднимал меня. Я подыгрывал ему, подводя дело к тому, чтобы окончательное решение принял Главком, хотя эти решения мог принять и я сам. На этом заводе у меня не было серьезных проблем. Вопросы сыпались не от руководства завода, а от каких-то сановников, которых я никогда раньше не видел, теперь же их в кабинете директора набилось множество.