Атомная крепость

Улицы города Пржевальска лежали тихие, залитые солнцем. Стройные тополя бросали тени на мчащуюся «Победу», с запада, с Теплого озера, тянуло свежим ветерком.

Прежде всего надо было выяснить, откуда это письмо попало в город? Сотрудник областного управления государственной безопасности майор Ундасынов утверждал, что ответить на этот вопрос невозможно, и в десятый раз рассказывал Харламову о том, как дети счетовода промартели Уразова, играя на улице, у домика Юлдаша Байсеитова, заметили торчащий из-под двери краешек вот этого самого конверта, вытащили его и по своей несознательности, вследствие малого возраста, вскрыли, а так как читать они еще не обучены, то принесли письмо отцу, который к тому времени пришел домой обедать. Думая сначала, что письмо адресовано ему, Уразов прочел его, и так как оно показалось ему весьма странным по содержанию, принес и сдал его в органы безопасности.

— Может быть, дети, играя, и измяли конверт и письмо? — допытывался Харламов.

— Да нет же, — говорил Ундасынов. — Уразов показал, что дети вручили ему это письмо, как только извлекли его из-под двери и вскрыли. К тому же, обратите внимание, товарищ полковник, листок бумаги, на котором написано письмо, старый, измызганный, по-видимому, он таким был еще до того, как кто-то вздумал воспользоваться им для своего послания.

Умный человек — майор Ундасынов! Вот именно — возможно, листок измызган, истерт еще до того, как неизвестный написал на нем письмо.

— Да, но ведь о «Черной пасти», в которой якобы погибло все живое, мы уже слышали и раньше, — осторожно заметил Харламов.

— Кто-то пустил слух, а кто — пока не удалось установить, — и майор с сожалением пожал плечами.

— Не удалось? А что собой представляет Юлдаш Байсеитов?

— Тракторист, член партии, хороший человек. Сейчас вместе с женой временно находится в пригородном колхозе, помогает в полевых работах.

— Я думаю о том, каким образом письмо из той чем-то пораженной местности попало сюда, в город Пржевальск? — сказал Харламов.

— В самом деле, — оживился Ундасынов, — если тот, кто его писал, лежит где-то там… больной, то кто же доставил письмо сюда?

— Ни о каких своих спутниках человек не пишет, — заметил полковник. — И о том, с кем посылает письмо, тоже умалчивает.

— И еще один вопрос: почему тот, кто доставил письмо в город, не принес его Байсеитову на дом, а отправил по почте? — продолжал размышлять Ундасынов.

— Ну, это-то, положим, понятно, — заметил Харламов, — некто, пославший это сообщение, не хотел, чтобы его видели соседи вашего тракториста. Проще опустить конверт в почтовый ящик. Это же ясно. Но надо бы выяснить, ждет кого-нибудь к себе Байсеитов или не ждет.

— Это мы уже проверили, — сообщил Ундасынов. — Установлено, что он никого к себе не ждет. Да и насколько нам известно, ждать-то ему действительно некого: у него родных вообще нет, родственники жены проживают в том самом колхозе, где сейчас Байсеитов находится, а несколько его приятелей — все на месте, в городе.

— Та-ак… — продолжал размышлять полковник. — Что же еще у вас не ясно в этой истории? Мне, например, непонятно, почему письмо написано по-русски.

Ундасынов вопросительно посмотрел на него.

— Мне кажется, что писавший письмо плохо владеет русским языком, — пояснил свою мысль полковник. — Это бросается в глаза. Адресовано письмо не русскому, а киргизу, почему же в таком случае оно написано по-русски, а не по-киргизски? У нас много вопросов и мало ответов, — сумрачно усмехнулся Харламов после продолжительного молчания. — Нам же, товарищ Ундасынов, надлежит найти ответы на все вопросы, и найти их как можно скорее.

Ундасынов встал.

— При этом мы должны ответить, — продолжал полковник, — и на такой вопрос: почему это письмо появилось именно теперь, а не раньше и не позже?

— Вы думаете?…

Харламов развел руками:

— Возможно, оно сфабриковано, и именно теперь, с какой-то определенной целью. Разве нельзя допустить, что пославший Байсеитову письмо был отлично осведомлен, что адресата в городе нет и письмо это до него не дойдет?

— Да, но Юлдаш мог быть и дома, и дети могли не вытащить письма из-под двери, и оно пролежало бы там не известно сколько времени, — возразил майор.

— И это верно, — неохотно согласился Харламов.

— Будем искать, — энергично тряхнул головой Ундасынов и распрощался.

Как только за ним закрылась дверь, полковник Харламов нажал кнопку звонка.

— Соедините меня с комендантами участков, — приказал он вошедшему на звонок секретарю и, вынув из ящика своего письменного стола какой-то документ, углубился в чтение.

Рослый широкоплечий мужчина с большой русой бородой, подстриженными усами, с нетронутой еще сединой шевелюрой и добрыми светлыми глазами — таков известный геолог Степан Ильич Лучинин, старый друг профессора Ясного.