Атомная крепость

— В Сухуми, Черноморске… — прочел Тарханов. — Да, думаю, что скорее всего он направился куда-то в эти места. Ну-с, теперь о часах, в которые сей посланец Харвуда сочтет наиболее безопасным для себя появиться на пляже. Вспоминая свои поездки на юг, я, знаете, думаю что наиболее удобными часами будут те, когда в море больше всего купающихся.

— То есть примерно часов с одиннадцати утра до двух дня, когда обычно люди идут обедать, — уточнил Соколов. — И затем часов с пяти до семи вечера.

— Та-ак… — генерал стремительно поднялся и с гневом сказал: — Если наши выводы правильны, то ему уже удалось проникнуть на советскую территорию… — Тарханов взглянул на часы — они показывали 17.00.

Полковник не нуждался в разъяснениях: ему было понятно, что, боясь в любой момент быть обнаруженной, подлодка должна была совершить свою операцию не мешкая. Командир лодки не стал бы подвергать себя напрасному риску, болтаясь у нашего берега.

— Нужно немедленно принять все меры, — сказал Тарханов.

Меры были приняты, но ни в тот день, ни в следующие агента Харвуда задержать не удалось. Фокс оказался опасным и хитрым врагом. Но как и в случае с Макгайром, он не все учел. Органы безопасности знали о его появлении и уже разыскивали его.

Глава шестая

Утреннее солнце бросало на долину золотистый водопад ласковых лучей, песок на дорожках стал розовым, а влажные еще от невысохшей ночной росы листья на деревьях — изумрудными. Воды озера лежали тихие, ничем не потревоженные.

Лейтенант Лайт прошел по дорожке парка, свернул к расположенному на самом берегу озера летнему кафе и занял столик. Кроме него, тут находился еще только один посетитель: пожилой мужчина с правильными чертами лица, серыми, со стальным отливом глазами и изрядно тронутыми сединой висками. Тщательно сделанный пробор, монокль, которым он в задумчивости играл, какие-то слишком прямые движения подсказывали Лайту, что перед ним военный немец. Это, очевидно, его «оппель» стоял у ворот парка. Но не незнакомец сейчас интересовал офицера… Лайт посмотрел на ручные часы и, решив подождать еще несколько минут, откинулся на спинку бамбукового кресла. Его окликнули. Лайт быстро обернулся и увидел Эрику Келлер: она сидела в лодке, точно собиралась на прогулку.

— Идите сюда, — сказала она смеясь. — Занимайте ваше место на веслах.

— Фрейлен Келлер, не лучше ли нам покататься по озеру после завтрака, — ответил ей Лайт.

— Садитесь, садитесь, мы еще успеем… — настаивала девушка на своем.

Лайт не мог не залюбоваться ею, стройной, с обаятельной улыбкой на тронутом нежным румянцем лице. Дружески и доверчиво смотрели ее голубые глаза.

Лайт взялся за весла, и лодка отошла от берега.

— Куда грести?

— Направо, там будет заливчик, достаточно широкий, чтобы мы поболтались на его середине без боязни быть подслушанными, — ответила Эрика.

— Но, в таком случае, вы не все учли, — бросил Лайт.

— Чего именно?

— В кафе находится человек, который, несомненно, видел вас.

— Это мой спутник, — улыбнулась девушка. — Я не хотела знакомить вас, боялась, что вы не захотите вести беседу втроем.

— Он военный?

— Да. Это мой старый друг, генерал-полковник Шулленбург, — пояснила Эрика.

Лайт перестал грести.

— Граф Рихард фон Шулленбург! Правая рука фельдмаршала Рунштедта в Арденнах… — это было для него полной неожиданностью.

— Он самый, — подтвердила девушка. — Тогда, в сорок пятом году, он изрядно потрепал вас и англичан в Арденнах. Черчилль до того перетрусил, что попросил русских немедленно перейти в наступление на Востоке.

— Помню… — невесело сказал Лайт. — Что же делал этот ваш друг потом?

— После разгрома вашей армии в Арденнах Шулленбург заявил Гитлеру, что удержать фронт на западе не составит труда даже с теми силами, которые у него тогда были. Такого заявления оказалось достаточно для того, чтобы нажить опасных врагов.

— Каким образом?

— Ни Гитлер, ни его окружение к тому времени уже и не думали всерьез о военных действиях на западных границах Германии — ими овладел ужас перед наступающими советскими армиями с востока. Они видели свое спасение именно в том, чтобы вы и англичане успели занять как можно больше территории нашей несчастной страны, пока ее полностью не захватили русские, — говорила Эрика. — К тому же и возле Гитлера и в штабах на местах активно действовали предатели, ваши старые агенты, Шулленбургу пришлось уехать в свое имение и стать отшельником.

Лайта несколько оскорбляло то, что она отождествляет его, как американца, с теми, другими, к кому у нее нет оснований питать симпатию, но он смолчал, понимая, что его лично она не хотела обидеть.

— Это были не военные действия, а фарс, — возбужденно продолжала девушка. — В то время как на восточном фронте шли кровопролитные бои и солдат расстреливали за действительно вынужденное отступление, на западе целые батальоны сдавались одному вашему пьяному мотоциклисту. В ваше распоряжение был предоставлен мост через Рейн у Ремагена: идите, пожалуйста, ждем. Вы же и ваши английские коллеги, — сказала она смеясь, — двигались, как черепахи.