Атомная крепость

А англичане? Разве их моральное состояние и воля к борьбе были сломлены в результате яростных бомбежек немцами Лондона, уничтожения Ковентри? Ничуть. Между нами говоря, Хиггинс, больше всех тогда испугался Черчилль, он уже совсем собрался бежать в Канаду… Народ же продолжал оставаться стойким, несмотря на массовые налеты гитлеровской авиации, на взрывы «Фау-1» и «Фау-2». Все это общеизвестно. Основной вывод, к которому пришлось прийти там, в Вашингтоне, – вряд ли можно атомной бомбой терроризировать народ сильной страны и принудить к капитуляции его правительство.

Второй важный момент: атомные и водородные бомбы слишком дороги, чтобы швыряться ими куда попало. Мы должны четко и точно знать адрес, по которому пошлем наши бомбы. Но дело даже не в экономической стороне вопроса: молниеносную атомную войну можно вести только при условии уничтожения с первого же, заметьте, Хиггинс, с первого же удара военного потенциала противника, и не вообще, а совершенно конкретно – наши молниеносные атаки должны разом ликвидировать запасы имеющихся у Советского Союза атомных бомб, средства их производства и доставки к аэродромам, с которых могут предприниматься ответные атомные атаки на нас. Совершая нападение, нужно быть твердо уверенным в том, что наша разведка обнаружила местонахождение всех атомных бомб Советов. Но наша разведка не в состоянии ни дать нам таких сведений, ни гарантировать, что представляемые ею сведения не устарели. И Аллен Харвуд и его предшественники провалились. Они жалуются на то, что советские люди будто бы проявляют ужасную бдительность и таким образом мешают нам совершить на них смертоносный массовый налет, – Прайс злорадно усмехнулся. – А раз так, Хиггинс, раз нет гарантии, что запас атомных бомб у русских будет уничтожен с первого удара, атомный блиц пришлось сдать в архив.

– Из-за боязни ответного удара?

– Вот именно. И если благодаря бдительности людей там, в Советской России, мы не знаем, куда посылать наши самолеты с атомными бомбами, то у русских на случай ответного удара имеются точные координаты всех наших атомных заводов, реакторов, лабораторий. И не в результате шпионажа, нет!

– Мы сами раструбили, где у нас что находится, – угодливо заметил профессор.

– И это при истошных криках о «красном шпионаже»! – зло вскричал Прайс. – Ответный атомный удар со стороны Советского Союза – вот чего до коликов боятся наши стратеги! Итак, обратите внимание, Хиггинс, два важнейших, совершенно необходимых для атомного блица фактора у нас отсутствуют… Этот вот план нашего генштаба, – Прайс хлопнул ладонью по лежащим перед ним бумагам, – предусматривает полную блокаду Советского Союза, которая должна произойти немедленно после начала войны.

Но ведь это сейчас звучит до смешного архаично. Мы знаем, что фактическая блокада, которую мы давно уже применили к ряду стран, не только ничего не дала нам, но, наоборот, способствовала их укреплению. Это тоже бесспорно.

Следующий момент – применение атомного оружия против промышленности. У нас создалось было мнение, что стоит лишь на какую-либо страну сбросить соответствующее количество атомных бомб, и она не сможет уже сопротивляться. Эти соображения были приняты в расчет при разработке плана молниеносной войны. Однако, когда некоторое время спустя мы хладнокровно ознакомились с некоторыми данными, то убедились, что и тут у нас просчет. На Германию было сброшено такое количество бомб, которое по разрушительной мощи эквивалентно пятистам атомным бомбам. Производство основных военных материалов германскими заводами сократилось менее чем на три процента и продолжалось до тех пор, пока русские с востока, а мы с запада не ворвались на территорию Германии и не отняли у Гитлера заводы.

Немцы энергично пытались уничтожить английские заводы, но не добились существенного успеха. Не дали больших результатов и англо-американские воздушные налеты на промышленные районы Северной Италии. На последнем этапе войны наша авиация господствовала над Японией, однако мы так и не смогли помешать японцам строить самолеты.

Таковы факты, не считаться с которыми нельзя. Правда, мы могли бы попытаться подвергнуть массовому налету и разрушить или заразить радиоактивностью целый индустриальный район на территории противника… Допустим, нам удалось бы это сделать. Но ведь индустриальные центры Советов расположены слишком далеко от фронта возможных боев и нападение на них все равно не обеспечило бы нам победы.

Блицпланом был предусмотрен сокрушительный атомный удар по коммуникациям противника. Опыт прошлого как бы убеждает нас в первоочередной необходимости этого. Когда Гитлер вторгся в Польшу и начались военные действия, поляки понесли не очень ощутимые потери в живой силе, но они не смогли эффективно защищать свою страну не только потому, что Рыдз-Смиглы и Бек трусливо бежали, но и потому, что их железнодорожный транспорт, узловые железнодорожные станции были разрушены. Примерно такое же положение создалось и во время нападения немцев на Францию.