Атомка

В большой комнате по-прежнему царил полный беспорядок. Криминалисты, осматривавшие место преступления, интересовались в основном ближайшими к телу Агонла следами и теми, что можно было найти вокруг огромного морозильника с его жутким содержимым. Единственное же, что оставалось тут сейчас от самого серийного убийцы, — следы крови на стенах и на бетонных ступеньках в самом низу лестницы.

Люси долго простояла в раздумьях, не лучше ли вернуться на первый этаж и свалить отсюда, — все-таки это, наверное, не самое умное решение: сунуться одной в подвал, где так воняет смертью. В конце концов она, закрыв глаза, глубоко вздохнула и отправилась в соседнюю, маленькую комнатку.

Посреди этого подобия склепа — чугунная ванна. Будто в ожидании, когда же она придет… При тусклом свете висящей на длинном шнуре красной лампы почти не различить красных же кирпичных стен… Комната словно сама по себе кровоточит… «Интересно, почему тут лампа красная, а рядом — обычная?» — подумала Люси.

Стиснув зубы, она долго всматривалась в запыленную поверхность ванны, потом приложила руки к пожелтевшей эмали и попыталась представить себе, как тут все было. Представить себя на месте насмерть перепуганной женщины, лежащей в этой ванне…

Он запретил мне двигаться, а сам стоит сбоку и что-то там делает со своей химией. От одного вида этих стеклянных пробирок и пипеток у меня кровь стынет в жилах. Мне холодно, страшно, я не знаю, что меня ждет. Он собирается изнасиловать меня, убить? Зачем он сейчас наклоняется к моему неподвижному телу — сильный, уродливый, глаза этого чудовища за стеклами его ужасных очков такие огромные… Я пробую с ним бороться, но ничего не выходит. Он, не дав мне даже пошевелиться, накрывает мое лицо наркозной маской, и я вдыхаю отвратительный запах тухлых яиц.

Люси поняла, что невольно перестала дышать. Ни на секунду не теряя бдительности, она быстро огляделась. Агонла мертв, наверху дежурные, ей нечего опасаться. Взяла в руки маску, понюхала — да, точно, резина и сейчас еще пахнет тухлыми яйцами.

Она решительно направилась к морозильнику поменьше, открыла его. Криминалисты вынули оттуда весь лед, но Люси помнила, что морозилка была набита битком. Почему? Зачем понадобилось столько льда?

Люси обернулась, еще раз посмотрела на ванну. Представила себе, как первая жертва, Вероника Пармантье, лежит там, на дне.

Вот оно, бездыханное тело. Агонла считает, что всего лишь усыпил свою жертву, но, вероятно, женщина агонизирует, потому что концентрация газа в крови и во всех ее органах чересчур высока. Частота сердечных сокращений резко снижается. С точки зрения убийцы, Вероника впадает в анабиоз, но на самом деле она умирает, отравленная…

Энебель, сжав губы, снова бросила взгляд внутрь меньшего морозильника, и тут до нее вдруг дошло.

— Черт возьми, да он же собирается ее заморозить!

Произнеся это вслух, громко, как будто обращалась к Шарко, она внимательно посмотрела на пустые канистры. Ни малейшего сомнения: с помощью канистр в ванну наливали водопроводную воду, а лед из меньшей морозилки использовался, чтобы снизить температуру этой воды… Тело Пармантье очень скоро стало холодным, вот только молодая женщина не впала в анабиоз, она была уже мертвой… Вероятно, Филипп Агонла довольно быстро сообразил, что промахнулся, — сразу, как только попробовал согреть тело, а сердце не забилось, — ну и решил избавиться от трупа, бросить его в озеро. Он ничего не забыл — он одел свою жертву, обул… Все должно было наводить на мысль о несчастном случае: женщина поскользнулась — упала в воду — утонула…

— Все в порядке, лейтенант Энебель?

Люси вздрогнула. Голос донесся с верха лестницы. А-а-а, это один из дежурных.

— Да-да, все в порядке. Никаких проблем.

Она услышала, как скрипнула дверь, и снова принялась размышлять, обводя глазами комнату с окровавленными стенами.