Атомка

— Мы не можем вот так сбежать, — прошептала она наконец. — Мы не можем бросить расследование. Все эти дети, Франк, они…

Шарко взял подругу за плечи и заглянул в глаза:

— Мы никого и ничего не бросаем. Ни расследование, ни детей. Наоборот. Верь мне, пожалуйста.

Комиссар отпустил Люси, поспешно запер чемодан и вышел из спальни. Люси принялась укладывать вещи, хотя и мало чего понимала. У коллег не хватило времени рассказать все в подробностях, и пока расследование виделось ей фрагментарно… Собравшись наконец, она направилась к комиссару, который уже стоял у двери.

— Уходим, — сказал он.

Люси задержалась у елки.

— До чего же это грустно, — вздохнула она, — елка без подарков…

Шарко взял ее за руку — он больше не мог ни минуты оставаться здесь.

— Пошли, пошли…

Такси он вызвал на подземную стоянку, чтобы никто не увидел, как они кладут чемоданы в багажник. Когда машина выехала на улицу и они оказались посреди привычного городского шума, Шарко, попросив водителя сделать музыку громче, наконец разговорился.

— Мы имеем дело с самой худшей разновидностью охотника, Люси, — почти шепотом принялся объяснять он. — С охотником, который расставляет свои капканы так быстро, что мы не успеваем его поймать. Чертово время сейчас играет против нас. Намеченный срок — сочельник, Рождество, теперь это уже совершенно ясно. Охотник все подстроил так, чтобы кульминация наступила именно в этот момент, чтобы именно так сработал весь его зловещий механизм. Вероятно, он потратил недели, если не месяцы, на подготовку вожделенных шаха и мата. Я — черный король. Он вовлек меня в игру, он заставил меня плясать под его дудку. Он ждет, что в момент, когда прозвучит ультиматум, я буду тут как тут. Ибо он считает, что иначе и быть не может, понимаешь?

— Просто потому, что ты все всегда доводишь до конца и он это знает. Он это знает точно так же, как и я.

— Вот именно. А теперь представь себе, что случится, если он вдруг обнаружит, что черный король не откликается, что черный король исчез. Что его нет на шахматной доске.

— Возможно, он потеряет контроль над собой, у него поедет крыша.

— Да. И возможно, тут-то он и совершит ошибку.

Шарко все время посматривал назад, но, когда такси выехало на окружную дорогу, он окончательно убедился, что никто за ними не гонится, и совсем успокоился. Франк почувствовал, что ему нравятся песенки, которые передают по радио, осознал, что ему не только нужно, но теперь уже и можно немного расслабиться, вздохнуть свободно. Люси была рядом, Люси была в безопасности, а это самое главное.

Он смотрел на подругу с улыбкой:

— Бедняжечка ты моя… Вернулась из Нью-Мексико и даже на пять минут не присела отдохнуть… И я видел, что ты прихрамываешь…

— Да нет, ничего, все в порядке.

— Раз так, давай поговорим, будто и впрямь все в порядке. Расскажи, как там, в Америке? Там красиво? Думаешь, мы могли бы как-нибудь туда слетать?

— Франк, наверное, сейчас не время, чтобы…

— Я хочу ребенка, Люси. Я ничего на свете так не хочу.

Он выдохнул эти слова внезапно, ни с того ни с сего, и она словно онемела. Обычно разговор о ребенке заводила сама Люси, а Шарко только слушал, кивал, когда требовалось, скорее из вежливости, чем на самом деле с ней соглашаясь. Но теперь — теперь все было иначе. Все, что происходило вокруг, его меняло. Физически, морально… Шарко отвернулся к окну, словно не ожидая ответа. Не желая ответа. Может быть, чувствовал, что ему стало легче? Люси тоже прислонилась головой к окну и стала смотреть на дорогу.

Это такси — куда оно их везет?

Когда машина остановилась перед детским садом в Иври-сюр-Сен, стрелки часов показывали половину седьмого вечера. Шарко попросил шофера подождать и быстро вышел, Люси последовала за ним.

Но целью их оказался не детский сад, а какой-то большой зал. Внутри по стенам были развешены афиши, плакаты, фотографии. Люси поняла, что находится в штаб-квартире ассоциации «Солидарность с Чернобылем». Шарко между тем помахал рукой длинноволосому мужчине, сидевшему за столом вместе еще с несколькими людьми. Они о чем-то разговаривали.

Длинноволосый извинился перед собеседниками и подошел к полицейским:

— Простите, но у нас совещание, и я…

— Мы оторвем вас всего на несколько минут, — не дал ему договорить Шарко. — Знакомьтесь, это моя коллега Люси Энебель.

Ламбруаз вежливо поклонился, отвел полицейских в сторону и спросил у Шарко:

— Чем я могу вам помочь?

— Отправьте нас на Украину.

— На Украину?!

— Да. Чтобы мы имели возможность ездить по ближайшим к Чернобылю деревням до тех пор, пока не найдем кого-то, кто узнает нашего пропавшего мальчика и объяснит, что произошло на самом деле.

Люси почувствовала, как внутри у нее все оборвалось, но постаралась сделать вид, что совершенно спокойна. Чернобыль…

А Шарко продолжал:

— Сможет ли один из ваших переводчиков сопровождать нас и быть нашим гидом? Мы полетим на самолете, а на месте арендуем машину. Переводчик покажет дорогу — нам надо проехать по маршруту вашего автобуса — и поможет с языком. Все можно будет сделать очень быстро, и все расходы, естественно, мы берем на себя.