Атлант расправил плечи. Часть 3. А есть А

От имени всех созидателей, которые дают вам возможность жить и получают в награду ваш смертный ультиматум, я отвечаю вам нашим единственным ультиматумом: наша работа или ваше оружие. Можете выбрать одно из двух; иметь то и другое нельзя. Мы не начинаем применять силу против других и не подчиняемся чужой силе. Если вы захотите снова жить в индустриальном обществе, это будет на наших условиях. Наши условия и наша движущая сила противоположны вашим. Вы использовали страх как оружие и несли человеку смерть в наказание за отрицание вашей морали. Мы предлагаем ему жизнь в виде награды за принятия нашей.

Вы, поклоняющиеся нулю, вы так и не поняли, что достижение жизни не эквивалент спасению от смерти. Радость — это не «отсутствие страдания», ум — не «отсутствие глупости», свет — не «отсутствие темноты», бытие — не «отсутствие небытия». Строительство ведется не воздержанием от разрушения; века сидения и ожидания в таком воздержании не поднимут ни единой балки, чтобы вы могли воздерживаться от разрушения, и теперь вы уже не можете сказать мне, строителю: «Созидай и корми нас в обмен на то, что мы не будем разрушать созданное тобой». Я отвечаю вам от имени всех ваших жертв: «Сгиньте со своей пустотой в своей пустоте». Существование — не отрицание отрицаний. Отсутствие и отрицание представляют собой зло, а не ценность, зло бессильно и не имеет власти кроме той, какую мы позволяем вымогать у нас. Сгиньте, так как мы поняли, что зло не может владеть закладной на жизнь.

Вы хотите избежать страданий. Мы стремимся к достижению счастья. Вы существуете ради того, чтобы избегать наказаний. Мы существуем ради того, чтобы зарабатывать вознаграждения. Угрозы не заставят нас действовать; страх — не наш стимул. Мы хотим не избежать смерти, а жить жизнью.

Вы, утратившие представление о разнице, вы, заявляющие, что страх и радость — стимулы одинаковой силы, и втайне добавляющие, что страх «практичнее», вы не хотите жить, и только страх смерти еще связывает вас с тем существованием, которое вы прокляли. Вы мечетесь в панике по ловушке своего времени, ища выхода, который сами закрыли. Вы бежите от преследователя, которого не смеете назвать, к ужасу, которого не смеете признать, и чем сильнее ваш ужас, тем больше вы страшитесь единственного действия, какое может вас спасти, — мышления. Цель ваших усилий заключается в том, чтобы не узнать, не постичь, не назвать, не услышать того, что я сейчас вам скажу: что ваша мораль есть Мораль Смерти.

Смерть представляет собой меру ваших ценностей, смерть — ваша избранная цель, и вам приходится все время бежать, поскольку нет спасения от преследователя, который намерен вас уничтожить, или от знания. Вы — сами этот преследователь. Перестаньте, наконец, бежать — убегать некуда, встаньте нагими, вы боитесь такими стоять, но такими я вас вижу, и взгляните на то, что смеете называть моральным кодексом.

Осуждение — начало вашей морали, гибель — ее цель, средство и смысл. Ваш кодекс начинается с осуждения человека как зла. Потом он требует, чтобы человек творил добро, которое по определению этого кодекса он неспособен творить. Ваш кодекс требует в виде первого доказательства добродетели, чтобы человек принимал собственную порочность без доказательств. Ваш кодекс требует, чтобы человек начинал не с меры ценности, а с меры зла, которое сам представляет собой, и потом из этого вывел понятие добра: добро есть то, что ему не присуще.

Неважно, кому на руку отречение человека от своего величия и его душевные муки: таинственному Богу с каким-то непонятным промыслом или какому-то бродяге, чьи гнойные язвы дают ему некое необъяснимое право притязать на что-то, — человеку не дано понять добра. Его долг — годами пресмыкаться, ища искупления, заглаживая вину своего существования перед любым сборщиком непонятных долгов, его единственное представление о ценности — ноль. Добро — это то, что не присуще человеку.

Название этой чудовищной нелепости — Первородный Грех. Грех, не совершенный по собственной воле, является оскорблением морали, вызванной логической несообразностью: то, что вне возможности выбора, находится вне сферы морали. Если человек порочен от рождения, у него нет ни воли, ни силы изменить это; если у него нет воли, он не может быть ни порочным, ни нравственным; робот находится вне морали. Считать грехом недоступный выбору человека факт — насмешка над моралью. Считать его природу греховной — насмешка над природой. Карать человека за преступление, которое совершено до его появления на свет — насмешка над справедливостью. Считать человека виновным в деле, где не существует невинности — насмешка над разумом. Уничтожать мораль, природу, справедливость и разум посредством одной концепции — несравненное достижение зла. Однако эта концепция — основа вашего кодекса.