Читаем Атаман Платов полностью

Поражение дивизии Рожнецкого в двухдневном бою у Мира приостановило наступление кавалерии Жерома Бонапарта. Разведка, проведенная Латур-Мобуром 29 июня, показала, что М. И. Платов стоит на месте, где накануне гремел бой. Чтобы определить действительные силы русских, надо было их атаковать, но на это противник пока не отважился.

Вечером 29 июня М. И. Платов, выполняя предписание П. И. Багратиона, полученное накануне, повел свой корпус и отряд генерала И. В. Васильчикова вслед за отступающей армией и утром следующего дня был уже в Несвиже. В последующие дни отход атамана прикрывал арьергард под командованием Акима Акимовича Карпова в составе сначала двух, а затем четырех казачьих полков.

В 5 часов утра 1 июля Латур-Мобур во главе авангарда четвертого корпуса подошел к Несвижу. Остановив полки перед городом, он сделал привал и вскоре со своим конвоем из трех эскадронов улан выехал по Бобруйской дороге, приказав Рожнецкому с дивизией следовать за ним. Карпов, оставленный Платовым в арьергарде, заметил несторожное движение небольшой кавалерийской части, дал ей возможность отойти версты на четыре от своих, стремительно развернулся и «ударил так, что один эскадрон был истреблен, а последние прогнаны с немалым поражением». Только появление дивизии Рожнецкого спасло Латур-Мобура от неминуемой гибели или плена. В этом случайном столкновении с поляками казаки взяли в плен шесть человек.

Пленные показали, что «в Несвиже король Вестфальский (то есть Жером Бонапарт. — В. Л.) с частью волтижеров», без пехоты, «следовал всю ночь». Платов резонно предположил, что цель неприятеля — войти в соприкосновение с русскими, чтобы если не разбить их, то хотя бы задержать и тем дать возможность маршалу Даву перехватить 2-ю Западную армию Багратиона у Бобруйска и не дать ей соединиться с войсками Барклая де Толли.

«Я с Вами согласен, что надо нам спешить, — писал Багратион Платову 1 июля, — но проклятые обозы задерживают меня! Все мои заботы — добраться до Слуцка, там обозы пойдут вправо, по другой дороге. А я поспешу к Бобруйску… Прошу Вас остановиться и не ехать ко мне, чтобы без Вас худа не было…»

Вечером 1 июля Платов с корпусом прибыл в Романово, оставив у Тимковичей свой арьергард под командованием генерал-майора Карпова. В тот же день Багратион достиг Слуцка. Тревожные известия о наступлении Даву заставили его принять меры для облегчения дальнейшего отступления армии. С этой целью все обозы, кроме самых необходимых, а также транспорт с больными и пленными он отправил к Мозырю.

Получив в Слуцке рапорт Платова о наступлении противника, пополнившего новобранцами свои поредевшие после боя под Миром полки, и желая обеспечить возможность безопасного следования на Мозырь, Багратион предписал атаману «остановиться в Романове со всеми легкими силами» вверенного ему корпуса, «употребив все средства остановить неприятеля» и удерживать его «до глубокой ночи 3-го числа».

Следствием этого распоряжения командующего 2-й армией явился бой у местечка Романово, лежащего на левом берегу речки Морочи.

На рассвете 2 июля Латур-Мобур со своей конницей двинулся в направлении на Тимковичи. С появлением противника А. А. Карпов поднял свой арьергард и начал отходить к Романову. Опасаясь, что казаки уничтожат мост через Морочь и задержат его у самого местечка, французский генерал отправил 1-й конно-егерский полк под командованием полковника Пшепендовского преследовать отступающих. Поддерживать его должны были один эскадрон польских улан и вся дивизия Каминского.

От Несвижа до Романова «вел он, Карпов, неприятеля целые сутки в виду его до самого места сражения», — писал Платов в рапорте Багратиону.

Платов, получив донесение Карпова о наступлении на Романово только одного полка противника, срочно переправил на правый берег Морочи пять казачьих полков, которые укрылись в зарослях прибрежного кустарника. Но они были обнаружены поляками. Удостоверившись в значительном превосходстве сил атамана, Пшепендовский послал офицера доложить Латур-Мобуру, что перед ним стоят до 5 тысяч казаков — у страха глаза велики, минимум в два раза преувеличил численность русских, — и испросил указаний, должен ли он начинать дело. А далее все произошло, как в плохом анекдоте.

То ли из-за рассеянности, то ли в силу недостаточного владения французским языком, прискакавший польский офицер, по свидетельству очевидца этой сцены, доложил, что перед Романовым стоит не 5000, а 500 казаков. Не допуская возможности такой нелепой ошибки, Латур-Мобур резко сказал:

— Удивляюсь, как осмелился полковник Пшепендовский задавать такие вопросы!

— Не могу знать, господин генерал, — смутился курьер и поскакал к своему командиру.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии