Атаман Платов

Денисов обращался к атаману и командующим регулярными корпусами с просьбой прислать подкрепления, чтобы разгромить французскую пехоту, стоявшую в районе деревни Розенгартен, но тщетно, никто не отозвался. Свидетелем всего происходившего был «полковник аглицкой службы Вильсон», изъявивший желание посмотреть на казаков в деле. Донцы понравились сэру Роберту Томасу.

Отряд Денисова, серьезно ослабленный выделением казаков для конвоирования пленных и присмотра за ранеными, не мог вступить в единоборство с французской пехотой, численно превосходившей его почти в три раза. К тому же с ней соединились другие войска, отступившие от Гутштадта. Преимущество неприятеля стало несоизмеримым.

Наступил вечер. А. К. Денисов снялся с места и двинулся к Полеркену, где М. И. Платов с егерями Б. Ф. Кноринга, павлоградскими гусарами Е. И. Чаплица и двумя полками Н. В. Иловайского в течение всего дня 24 мая «наблюдал» за окрестностями Алленштейна, опасаясь пропустить войска Даву к Гутштадту. Однако маршал так и не попытался прорваться на соединение с корпусом Нея. Правда, ближе к ночи французы напали на казаков, но были отбиты. А вот возможность похоронить многотысячную неприятельскую пехоту возле Розового Сада была упущена.

Денисов нашел Платова в небольшом домике в Полеркене. Горела свеча. Атаман, склонившись над столом, что-то писал. Генерал-майор поздоровался, кратко рассказал о событиях минувшего дня. В ответ на рапорт командира отряда Матвей Иванович не проронил ни единого слова. Андриан Карпович как человек воспитанный, уважающий начальника (впрочем, он всегда играл эту роль неубедительно), отошел в сторону, взял стул и в молчании просидел у стены более получаса. А атаман все работал, не обращая внимания на присутствующего.

В дверь постучали — вошел тайный советник Строганов. Платова словно подменили. Отодвинув «весьма важную бумагу», над которой так долго и мучительно корпел, он встал, радушно предложил Павлу Александровичу стул, стал слушать. Граф «зачал докладывать войсковому атаману» о действиях своего авангарда и между прочим, повернувшись к Денисову, сказал:

— Андриан Карпович, пленные французские офицеры с чрезвычайною похвалою говорят о храбрости ваших казаков, имевших с ними дело у деревни Розенгартен.

Не исключено, что слова эти были адресованы скорее Платову, не обращавшему внимания на Денисова. Матвей Иванович, кажется, осознал нелепость ситуации, в которую сам себя загнал в присутствии проницательного графа. Он «слабым голосом», как бы нехотя, стал благодарить Андриана Карповича за хорошую службу, предложил пуншу.

— Спасибо, господин атаман, я весьма слаб здоровьем. Прошу вас указать, где мне с отрядом разместиться на ночлег?

— Располагайтесь рядом с остальными полками донского корпуса, — сказал Платов.

Андриан Карпович, «засвидетельствовавши ему нижайшее почтение», вышел.

За дело при Гутштадте Андриан Карпович Денисов был награжден орденом Святого Владимира 3-й степени. Представить его к награде мог только атаман. Выходит, все же по достоинству оценил героя?

Разгромить арьергард французской армии под Гутштадтом не удалось. Генералы Горчаков и Остен-Сакен не выполнили приказ Беннигсена: первый не оказал «должного содействия» Багратиону, а второй, хотя и выступил по предписанному маршруту, к началу атаки опоздал. Да и сам главнокомандующий не проявил необходимой решительности, слишком долго прояснял обстановку, упустил время, не обрушился всеми силами на неприятеля, с отважным пренебрежением расположившегося на ночлег на виду у русских. На рассвете 25 мая под натиском русского авангарда маршал Ней отступил за Пасаргу, пожертвовав частью своих войск и оставив раненых. За два дня боев он потерял только пленными 1500 человек. Убитых никто не считал, но их было «много».

В арьергарде армии

Отступив за Пасаргу, Ней расположил свои войска на обширной равнине на левом берегу реки, куда Наполеон уже стягивал корпуса Бессьера, Даву, Ланна, Мортье, Сульта, Удино, резервную кавалерию Мюрата — без малого 200 тысяч человек…

Русские войска после событий 24 мая занимали позицию на правом берегу Пасарги от Деппена до Гутштадта. Общая численность их по-прежнему не превышала 125 тысяч, поскольку резервы все еще не подошли.

Беннигсен, не сумев разбить корпус Нея у Гутштадта, решил еще раз помериться силами со всей армией Наполеона на заранее подготовленной позиции у Гейльсберга, куда и приказал отступать своим войскам. Прикрывать отход должен был арьергард князя Багратиона, подкрепленный казаками Платова и частью регулярной кавалерии правого крыла под командованием Уварова.

25 мая, приказав отряду Денисова наблюдать за неприятелем, стоявшим в Алленштейне, Платов с остальными полками своего корпуса двинулся на соединение с арьергардом Багратиона.