Атаман Платов

– Ну, брат, что сегодня будем делать? – спрашивает он фельдфебеля по утрам. – Так что, ваше благородие, я приказал ребятам белье помыть и самим помыться. – А так! Ну и хорошо! Помойтесь, помойтесь… А после обеда что? – А там можно и ротное учение устроить. – Хорошо… Хорошо. – В общем живем попросту! – улыбнулся Иванов, показывая в темноте большие белые зубы.

Скоро пришли на место и присели на огромных, обточенных водой валунах, лежащих кое-где по течению неглубокого, сердито журчащего ручья. Вода быстро неслась по каменному руслу, так быстро, что сбивала с ног. Мы попробовали было перебраться через ручей по камням, но не вышло. Пришлось раздеться и переходить вброд. Вода так рвала и толкала, что мы цеплялись за камни и друг за друга.

Начинало рассветать и вдали стали вырисовываться отвесные скалы ущелья, из которого вырывался этот бешеный холодный поток с водой прозрачной, как стекло. Иванов приказал наполнить баклаги и чайники.

– Идем, идем! – торопил он. – Нужно взять утреннюю охоту.

Мы разделились с Ивановым, и он пошел в гору. Саперы рассыпались в цепь. Не успел я сделать и ста шагов, как из-под моих ног с адским шумом, хлопаньем крыльев и криком вырвалась огромная самка фазана. Она стрелой взвилась вверх, совершенно отвесно. Я сгоряча пальнул. Она, как ветер, рванулась в сторону Иванова; я даже не успел взять ее второй раз на прицел и виноватыми глазами провожал улетавшую птицу. Видел, как Иванов, не спеша, поднял ружье, прицелился. Бахнул выстрел, и фазаниха, описав дугу, грузно шлепнулась о землю. Дальше дело пошло еще хуже. Я пудельнул по зайцу, по куропатке; фазаны не попадались.

– Бегут перед нами! – крикнул мне Иванов на мой вопрос. – Вот дойдем до оврага, они и начнут взлетать.

Действительно. У оврага сразу взлетело четыре фазана. Иванов убил одного. Я опять промахнулся. С гребня сорвался еще фазан и тотчас же грохнулся в середину оврага, скошенный выстрелом моего спутника. Иванов полез в овраг за убитой птицей, а меня просил не спускать глаз с того места, куда упал фазан. Только я успел сделать шаг в сторону, – фрр!.. затрещал фазан, взвиваясь прямо передо мной.

Тах!.. тах!.. отсалютовал я ему. Фррр!.. взвился другой. Я лихорадочно заряжал ружье. Опять взвился огромный петух с резким криком. Я выцелил его аккуратно, быстро, торопливо… и выстрелил. Петух улетел, счастливым криком давая мне знать, что отделался от меня вполне благополучно. Сконфуженный я обернулся к Иванову.

– Никак не могу найти проклятую птицу. Верно убежала… Подранок… Вот беда, когда нет собак, – сердился и Иванов. – Вы заметили место? – кричал он мне.

– Заме-етил! – несся в ответ мой крик, хотя я уже совершенно не мог вспомнить, где это было. Наконец, после долгих, бесплодных поисков Иванов вылез из оврага ко мне. Все же у него было привязано два фазана.

– Пройдем вдоль оврага, – предложил он. И только мы двинулись, как вновь взвился красавец петух, сверкая в лучах восходящего солнца огненными цветами своих перьев.

– Стреляйте! – крикнул вежливый Иванов. Я опять промахнулся. Промахнулся и Иванов. Фазан полетел от нас, после своего столба. Это очень трудный случай, как объяснил Иванов. Я был доволен, что и он промахнулся, – это снимало с меня часть конфуза.

– Вернемся на старое место, – предложил Иванов. – Загонщики, сюда! Скорей сюда! – кричал он солдатам. Мы шли почти рядом, ожидая загонщиков. Те бежали из оврага, где все еще искали раненого фазана. Фррр!.. взлетело что-то. Я выстрелил и оно упало. – Молодой фазан, – крикнул Иванов. Опять взлетел молодой. Они поднимались невысоко и медленно. Я убил и второго. Хоть и то хорошо, – вернусь не с пустыми руками.

– Вот подрастут мои собаки, – говорил Иванов, – тогда охота будет другая. Теперь же это не охота, а один извод. Здесь должно быть полно дичи, куропаток, перепелов, горных курочек, а разве мы найдем их без собаки… В двух шагах пройдем и не заметим. – И он осторожно ступал, покрикивая изредка на сапер, чтобы они не вылезали вперед.

Стало жарко. Несмотря на конец декабря, солнце припекало так, что пришлось снять шинель. Я хотел было уже стаскивать и верхнюю охотничью рубаху, но Иванов остановил. На Кавказе нужно одеваться тепло. Здесь на солнце жарко, а дунет холодным ветром, как раз лихорадку можно захватить. Недаром все кавказцы зимой и летом носят папаху и бурку. Разница в температуре очень велика между днем и ночью. Пар костей не ломит…

Вернулись мы с охоты очень поздно. Только часу в одиннадцатом ночи дотащились мы до Ходжалов. Устали страшно и были в общем недовольны охотой. Фазанов видели массу. Я мог бы взять штук пятнадцать, а взял всего три. Иванов убил пять штук. Маловато для праздника, но я думал пополнить недостаток зайцами и решил больше не охотиться в Ходжалах, а ехать в Агдам.

Утром рано, запаковав фазанов, я уехал. Вершицкий нашел, что восемь фазанов тоже мало, и мы решили тотчас же идти на зайцев. Достали линейку, взяли шесть загонщиков и выехали еще до обеда, направляясь в нашу заячью Калифорнию. Вершицкий приказал остановить лошадей, не доезжая ее.