Атаман Платов

Признаться, не хотелось бросать в сражение атаманский полк. Это резерв. Всё ожидал, что вот-вот подойдёт Денисов со своими тремя полками. Двух гонцов за ними посылал — и ни их, ни Денисова, словно провалились! «Ну, Андриан, погоди!» — негодовал атаман. Послал третьего, приказав строго-настрого генерала найти и вызвать сюда.

Денисов между тем шёл после схватки на соединение, и последний гонец встретил его на полпути. Узнав у казака обстановку, генерал свернул с дороги.

— Ваше превосходительство, кажись, не туда мы едем. Нужно левей.

Денисов подоспел в самый последний момент, когда Платов послал в дело атаманский полк.

Неожиданно из леса показались французские кирасиры. День был ясный, светило солнце, и всадники сверкали — на каждом стальные латы, на голове шлемы. Такого неприятеля казаки ещё не видывали.

А те неумолимой лавой приближались на сильных, тяжёлых конях.

— Латники! Латники! — разнеслись крики. — Бей их, донцы-молодцы! Кроши!

Иван Тропин служил вместе с отцом, Семёном Гавриловым Тропиным. Сын хотя и имел чин урядника, но в ратных делах учился у отца.

— Держись в седле крепче! — крикнул ему отец, выбрасывая вперёд пику, и повернул коня на кирасира.

Иван тоже помчался с пикой, намереваясь сбить ею всадника. Направив острие прямо в грудь, ударил, но наконечник соскользнул. В следующий миг Иван увидел над головой занесённый палаш. Подставил саблю, едва вывернулся, чуть не упал с седла.

Казаки тоже, ругаясь, пытались бить закованных в латы всадников пиками, но безрезультатно. Тропин-старший, нацелившись, ударил одного пикой в голову. Шлем отлетел напрочь.

— Братцы! Сбивай с их колпаки! — закричал Тропин товарищам. — По шишакам бей! Вот та-ак! — И нацелился на второго.

— По ши-ишака-ам бей! — понеслось над полем. — Лупи-и по шишака-а-ам!

Нащупали казаки слабое место кирасир и начали их ссаживать с коней. Ивану удалось сбить двоих, Семёну Гавриловичу — трёх. Распалясь, отец действовал с удивительной ловкостью и сноровкой.

Несдобровать бы французам, да подоспели на подмогу драгуны, и казаки отступили.

Иван Тропин бросился искать отца.

— Тро-опин! — кричал он во весь голос. — Тро-опин! Ба-тя-ня-я! — И бросился от одной сотни к другой. — Батяню мово не видали? Тропина Семёна Гаврилыча.

— Схватили твово отца французы, — сообщил кто-то. — Схватили и уволокли.

— Куды уволокли? Не может того быть!

Проезжая мимо, Платов услышал этот разговор. Нахмурил брови, дёрнул плечом. Приказал урядника подозвать.

— Что, казак, проворонил отца?

— Дык, в схватке рази узришь?.. Гурт на гурт сошёлся…

— Отца и в гурту должен видеть. Отец один, стало быть, глазах него не спускай: одним зри на неприятеля, а вторым — на отца. Эх, казак! А ещё урядник…

— Ваше превосходительство, дозвольте ошибку справить… Только прикажите.

— Справляй, если сумеешь…

К вечеру сражение затихло, и Матвей Иванович со своей свитой расположился неподалёку от бивуаков Денисова. Тот, зная слабость атамана к донскому вину, приказал нацедить из своих личных запасов цимлянского. Застолье подходило к концу, когда один из офицеров доложил Матвею Ивановичу:

— Какой-то казак просит принять его. Говорит, что очень нужно.

— Коль нужно, пусть войдёт.

Казак приблизился, лихо щёлкнул каблуками, вскинул к папахе руку:

— Дозвольте доложить: приказ ваш выполнил и ошибку справил!

— Какой приказ? Какую ошибку? — Матвей Иванович приподнялся, вглядываясь в вошедшего.

— Это урядник Тропин, что отца в сражении потерял, — подал голос Денисов.

— Высвободил отца из плена? Ну-ка, сказывай, что и как.

— Сказывать-то нечего. Поехал я к лесу, а от него к дороге, что ведёт к городу. Думаю, непременно батяню там поведут. И точно: смотрю, два француза гонят пешего. Присмотрелся: отец! Э, думаю, была не была! Наскочил на драгун: одного из пистолета, а второго пикой ссадил. Отец на лошадь, а я другую под уздцы. Всё сделал в аккурат.

— А отец где?

— Где же быть? Тута.

— Зови его.

Вошёл отец, коренастый, чернявый, с заросшим лицом. Сын-урядник стал в полшага позади.

— Какой станицы?

— Казак Семён Тропин, станицы Пятиизбянской! Матвей Иванович поднялся из-за стола.

— Спасибо, донцы, за службу верную и лихость. — Лицо его сияло. — Перво-наперво спасибо, Семён Гаврилов, тебе. Не потому, что избежал плена, а за то, что вырастил такого сына.

— Семён Тропин — казак, каких в полку немало, — похвалился Денисов.

— А потому хочу с тобой выпить чарку нашего донского вина.

— Это можно. — Казак вытер пальцами уголки рта.

Они чокнулись.

— А теперь хочу выпить и с тобой, Иван. Я вам скажу, господа, — обернулся Платов к сидевшим за столом, — что вот он, урядник, потому и свершил такое, что отец его воспитал настоящим казаком. Как говорят, яблоко от яблони недалеко катится. Он хороший казак, с большими надеждами. И заслуживает особливой награды. Уж я об этом самолично похлопочу. Налейте, господа, и давайте выпьем за будущего георгиевского кавалера Ивана Тропина, казака из станицы Пятиизбянской!