Атаман Платов

Маршал закончил свою речь, произнеся слово «отступление», которое Наполеон одобрил своим молчанием.

Ссора усиливалась… Император же, по-прежнему погруженный в задумчивость, казалось, ничего не замечал. Наконец он прервал молчание и это обсуждение следующими словами:

— Хорошо, господа, я решу сам!

Он решил отступать. Это решение было так мучительно, так оскорбляло его гордость, что он лишился чувств. Те, которые тогда ухаживали за ним, рассказывали, что донесение о новом дерзком нападении казаков… было последним и слабым толчком, который заставил императора окончательно принять роковое решение — отступать.

Замечательно то, что он приказал отступать к северу в ту минуту, когда Кутузов со своими русскими… отступал к югу».

На рассвете 14 октября Кутузов поднял армию и повел ее на юг от Малоярославца. На пути к Детчино он получил от Платова поздравление по случаю победы казаков над авангардом корпуса Понятовского. В то же время Наполеон развернул свои корпуса и двинулся к Боровску.

«Обе армии отступали одна от другой: французы — к северу, мы — к югу», — вспоминал декабрист В. С. Норов.

Действительно, замечательно! Едва ли не впервые в мировой истории войн противники после сражения уходили один от другого в разные стороны. Попробуй-ка определи, кто из них одержал победу под Малоярославцем? Думаю, прав Н. А. Троицкий, признавший тактический успех за Наполеоном, а стратегический — за Кутузовым.

То ли Понятовский не отказался от мысли прорваться к Калуге, то ли по приказу отвлекал внимание Кутузова от главной армии Наполеона, уже повернувшей к Боровску, чтобы отступать через Можайск, только на следующий день после поражения авангарда Лефевра-Денуета он отправил из Вереи обоз в четыре тысячи повозок с провиантом под охраной значительных сил польского корпуса. Платов, получив «верное известие» об этом, приказал графу Орлову-Денисову следовать с полками Ягодина и Траилина на Медынь, принять там под свое начало казаков Быхалова и Иловайского «и действовать обще с ними на неприятеля».

Как выяснилось на месте, обоз прикрывали две польские дивизии, за которыми шла еще часть французских войск. Могли ли пять казачьих полков, пусть укомплектованных в Тарутино, остановить такую силу? Сомнительно.

Выходит, и через двое суток после боя у Малоярославца опасность обходного движения частей наполеоновской армии через Медынь или севернее ее сохранялась. Поэтому главнокомандующий приказал атаману усилить наблюдение за их перемещениями и одновременно направил для усиления В. В. Орлова-Денисова Нежинский драгунский полк и 26-ю пехотную дивизию И. Ф. Паскевича, поставив перед ними задачу воспрепятствовать стремлению неприятеля идти по дороге на Калугу.

Кутузов и подумать не мог, что Наполеон добровольно откажется от генерального сражения и поведет свою армию по дотла разоренной дороге через Можайск. Поэтому, оставив село Детчино, он отошел еще дальше на юг к Полотняному Заводу, где получил возможность держать под контролем все пути на Калугу и Медынь. Но император решил не искушать судьбу и на три дня оторвался от русских.

15 октября Платов, получив донесение, что Великая армия «от Малоярославца ретируется по большой дороге, послал господина полковника Кайсарова узнать о том обстоятельно». Вскоре пришло подтверждение. Атаман снялся с места и двинулся со всеми полками вслед за неприятелем, чтобы действовать на него с тыла, попросив дежурного генерала Коновницына доложить об этом главнокомандующему.

Кутузов выразил сожаление, что сообщение об отступлении неприятеля получил с опозданием. Ему стало ясно, что отход армии к Полотняному Заводу оказался бесполезным: Понятовский повернул к Верее и вступил на Старую Смоленскую дорогу, Наполеон сумел оторваться и до самой Вязьмы находился вне пределов досягаемости своих преследователей. Однако вряд ли имеет смысл одобрять или осуждать распоряжения главнокомандующего, как это нередко делают историки. Фельдмаршал поступал сообразно обстоятельствам и той информации, которой располагал. И все-таки стратегическая инициатива перешла в его руки.

Начался период истребления и изгнания агрессора. «Воины! — взывал главнокомандующий в приказе по армии. — Потщимся выполнить сие, и Россия будет нами довольна, и прочный мир водворится в неизмеримых ее пределах!»

От Малоярославца до Смоленска

Наполеон, избегая столкновения с русскими, спешил пройти через разоренный край, чтобы перезимовать в Литве и весной начать новую кампанию. В середине октября такая перспектива представлялась ему вполне реальной: он сумел на три перехода опередить Кутузова, его армия была еще достаточно сильна, она располагала запасом продовольствия. Но постепенно ситуация изменилась…