Атаман Альтаира

— Пусть скажут! Пусть говорят! — загалдела толпа.

Карлик оглянулся на негра, владельца товара. Тот, в свою очередь, посмотрел на карлика. Тронул оружие на ремне и рявкнул:

— Вы че тут гоните, братанги?! Что вы хотите услышать?! Может, вам ещё стихи почитать? Или силовой стриптиз в пене изобразить?! Сто тыщ — стартовая цена, сказано же, поехали!

— Сто десять!.. Сто двадцать!.. Сто тридцать!.. Сто семьдесят тысяч! — посыпались ставки.

В моём мозгу включился таймер. Если до этого я наблюдал за происходившим как сторонний наблюдатель, то теперь не было в этом помещении более заинтересованного торговца, чем я. Одно дело, когда в качестве рабов используются олигофрены! И совсем другое — жители цивилизованных миров. Мимо таких случаев проходить не следует. Во всяком случае, таковы этические нормы жителей Донской Степи.

— Моня-Катерпиллер сказал, что желает получить сегодня белое мясо! Значит, так оно и будет! — провозгласил какой-то малый по левую руку от меня. — Поэтому я говорю: двести тысяч!

Тишина. Да, похоже, и Моню-Катерпиллера здесь хорошо знали.

— Двести пятьдесят тысяч! — просто уронил я.

В потайном отсеке на «Фунте изюма», который даже не был отмечен на конструкторском чертеже корабля, стоял свинцовый контейнер с двумя миллиардами наличных УРОДов. На эти деньги я мог бы купить весь Корабль дураков.

— Четверть «лимона»! — порадовался карлик. — Хорошо! Кто больше?

— Триста тысяч! — повысил голос мой конкурент. — И Моня получит-таки белое мясо.

У этого придурка был неправильный прикус и сильно выдвинутая нижняя челюсть. Удивительное сходство с человекообразной обезьяной! Принимая во внимание чёрный цвет кожи и выраженную волосатость открытых частей тела, можно было допустить, что таковой он и являлся. Сейчас, в эпоху тотального увлечения генной модификацией, я бы воспринял как должное, если бы узнал, что мой соперник прячет в штанах рудиментарный хвост.

— Пятьсот тысяч! И закончим на этом! — провозгласил я.

Обезьяныш с неправильным прикусом повернулся ко мне всем телом. То же самое сделали и две крепкие мучачес по бокам от него. Мучачес хоть и имели груди больше моих ягодиц, всё же сильно смахивали на мужчин. Я заключил, что передо мною плоды местной транссексуальной трансплантологии. Кроме того, у них на поясах висели блестящие колюще-режущие орудия весьма угрожающего вида.

Меня дёрнул за рукав Пожиратель Бесконечности:

— Господин Мпепедо, это же Кинг-Конг! — зашептал капо капитале. По-моему, в эту минуту он здорово струхнул.

— В самом деле? Я принял его за подкидного дурака! — также тихо ответил я, в надежде, что обладатель выдвинутой челюсти имеет хороший слух.

— Пятьсот десять тысяч, — раздельно проговорил потомок обезьяньего племени.

Насколько я понимал, конкурент выдохся и суммы, более названной, предложить не мог.

— Миллион УРОДов! И прекратим трепать нервы окружающим, — парировал я.

Народ ахнул. Или мне только показалось?

— Моня-Катерпиллер хотел белого мяса! И он его должен получить! Сними свою ставку! — рявкнул обезьяныш, испепеляя меня взглядом. Придурок не знал, что я тоже умею так смотреть.

— Эй-эй-эй! — оживился негр на помосте, продававший рабов. — Что значит «сними ставку»? Был назван «лимон» — значит, я получу «лимон», а не пятьсот десять тысяч!

— Повторяю для слепо-немо-тупо-глухих: даю миллион УРОДов за этих трёх человек! — раздельно и громко заявил я.

Что должно последовать дальше, тайны для меня не составляло: в нашем мире по-настоящему новое происходит вовсе не так часто, как принято думать. Можете считать это моей формулировкой гауссова распределения вероятности. Мой конкурент вдруг вытянулся в струну и стремительным движением послал мне в голову быстро вращавшийся предмет — какой именно, я не успел рассмотреть, но думаю, что это была какая-то хрень из иридия или сталиния, являвшаяся новейшей модификацией бумеранга. Обезьяныш, должно быть, считал себя малым ловким и быстрым, но всё же этого оказалось недостаточным для такого парня, как я. В конце концов, о той школе жизни, что я имел за своими плечами, он просто-напросто даже и не подозревал.

Я упал на колено, и брошенный предмет пролетел над головой. Вздёрнув обе руки перед собой, я навёл на противника спрятанное в рукавах сари оружие. «Б-д-ж-ж!» — натужно рыкнул термокинетический пистолет и выплюнул ему в рожу раскалённую пулю длиной дециметр. «Б-д-ж-ж!» — рыкнул он вторично, повинуясь моему мысленному приказу. Я никогда не являлся безоговорочным сторонником сенситивного управления ввиду возможности элементарной блокировки слабых нейротоков, но на Корабле дураков я не боялся глушилок — если эти идиоты подсветку наружного борта не могли обеспечить, то о каком подавлении сенситивного управления речь!