Атаман А. И. Дутов

– Да, в августе мы будем в Москве! – твердо повторяет генерал А.И. Дутов»¹⁹⁴⁹. Подобные безответственные заявления, сделанные в обстановке эйфории от незначительных успехов весеннего наступления белого Восточного фронта, даже несмотря на провокационные вопросы со стороны журналистов, недопустимы для крупных политических и военных деятелей. Разумеется, в период наступления можно было быть оптимистом, но Дутов, несомненно, знал и истинное положение на фронте и в тылу, знал о нехватке способных военачальников, проблемах с подготовленными резервами, снабжением. Почему же он позволил себе такое высказывание?! Это не может объясняться только лишь стремлением успокоить население или провокационной постановкой вопроса журналиста. Ведь уже через два месяца после интервью ответ Дутова казался откровенно смехотворным. Если этот ответ не был преднамеренно искажен журналистом, что маловероятно, то приходится склониться к мысли о том, что оренбургский атаман в данном случае проявил крайнюю недальновидность. К сожалению, это был далеко не единичный случай в его политической карьере.

Можно предположить, что 18 апреля (день сдачи Генерального штаба генерал-майором А.Н. Вагиным Дутову временного командования Отдельной Оренбургской армией¹⁹⁵⁰) Дутов вернулся из Омска в Троицк, ставший пристанищем Войскового правительства и, таким образом, временно превратившийся в столицу войска. Переехать в Оренбург правительство предполагало лишь по освобождении от красных Самары¹⁹⁵¹.

Из Троицка атаман писал Колчаку 24 апреля: «Пользуясь неизменно Вашим внимательным ко мне отношением, я позволяю себе вновь беспокоить Вас своими письмами и своими впечатлениями. Заранее извиняюсь, если я отнимаю дорогое у Вас время… Агентура армии дает еще и следующие сведения – интеллигенция и особливо купечество страшно недовольны мобилизацией их и реквизицией белья. Начинаются просто разговоры, что Верховный Правитель не нужен, пора поставить царя и разогнать Омское пр[авительст]во. Вот и сбываются мои предположения, что большевики слева и Монархисты – справа соединились и начинают работу совместно. Я, конечно, принимаю все меры к прекращению всего безобразия и жестоко караю за сокрытие белья, лошадей и проч. У нас здесь очень слабо поставлена агитация и печать, нет бумаги, нет типографий. Я пишу Вашему Высокопревосходительству м. б. без соблюдения этикета, но общность всех к стремлению поскорее создать Русь, заставляет меня быть подчас не совсем дисциплинированным… Теперь считаю долгом доложить Вам, что в связи с передачей моей армии генералу Белову (Витекопф), я фактически устраняюсь от военных операций, а потому излагаю кратко свое последнее мнение. В настоящее время мне кажется, что большевики в районе Сызрань – Самара сосредотачивают значительные силы и собирают кулак. Наши победоносные войска растянулись и действуют на широком фронте. Войска утомлены трудными переходами в распутицу и поредели в рядах. Мне думается, что корпус Каппеля было бы своевременно подтянуть в Уфу и район Белебей – Бугульма. Наша армия сильна победой, и она не должна иметь неудач, а потому на Самару необходимо смотреть со вниманием. Этим я заканчиваю свое повествование и еще раз прошу меня извинить за вмешательство, может быть, не в свое дело. Относительно должности Пох[одного] Атамана буду иметь честь доложить Вам по прибытии в Ставку. Последнее время очень скверно себя чувствую – с приезда в Троицк опять начались приступы моей контузии, и я пережил вновь несколько неприятных обмороков. В связи с принятием новой должности Пох[одного] Атамана, меня озабочивает судьба Края, коего я являюсь начальником, я не успел испросить Ваших указаний в Омске, м. б. возможно это будет узнать теперь? Не откажите принять мои уверения в совершенном и глубоком почтении, преданности и уважении А. Дутов»¹⁹⁵².

Это пространное письмо Дутова наиболее ярко выражает его политические взгляды и свидетельствует о том, что оренбургский атаман не являлся монархистом, хотя в советской историографии подобная точка зрения была господствующей. Более близка к действительности оценка И.Ф. Плотникова, по мнению которого Дутов был настроен умеренно-демократически¹⁹⁵³. Как я уже отмечал, по своим политическим взглядам Дутов был наиболее близок к кадетам. 22 марта 1919 г. он писал Колчаку: «Ваше же официальное заявление, что Вы мыслите новую Россию, построенную лишь на демократических началах, дает мне право быть с Вами вполне откровенным»¹⁹⁵⁴. Столь однозначные оценки свидетельствуют о точном знании оренбургским атаманом политических взглядов Верховного Правителя. Вряд ли Дутов позволил бы себе критиковать монархистов, если бы хоть немного сомневался в том, что Колчак таковым не является.