Атака Скалистых гор

Итак теперь, после долгой спячки, в его теле заискрилась жизнь. Однако несчастная мокрица дала не избыточный запас энергии, так что ее все равно требовалось экономить. Нет, это не значит, что «Трубный лазутчик» намеренно принял такое решение. Ведь он, несмотря на большие, чем у миллиботов, размеры, тоже не обладал даже зачатками сознания. Просто, срабатывал алгоритм. В случае недостачи энергии, двигательные функции робота игнорировались, и все силы бросались на пассивное изучение окружающей среды: в пределах возможности заложенной в конструкцию аппаратуры, конечно. Поскольку первостепенной целью «лазутчика» оставался поиск мышей, то его акустические и тепловые датчики стали исследовать среду на предмет наличия чего-то теплого, шумного и движущегося.

Помнил ли он то, что произошло до этого момента? И да и нет. Будучи машиной, он запоминал только то, что предусматривалось программой. Однако если бы некто всеведущий мог оценить обстоятельства его похода объективно, то счел бы его шансы на победу в намеченном ранее соревновании машин очень и очень большими. Со стороны «Трубный лазутчик» мог бы предстать, ну пусть и не разумным, но по крайней мере наделенным инстинктом существом. Ведь когда на его пути, с человеческой точки зрения очень четком и ясном, но с машинной весьма условно намеченном, действительно мелькнула мышь, его алгоритмы тут же выявили приоритет. И тогда он свернул с отрабатываемого маршрута и пустился в погоню. Возможно, с объективной точки зрения это был наивный поступок: в этих узостях недоступных человеку масштабов мышь обладала неизмеримым преимуществом в подвижности. Кроме того, способ передвижения «лазутчика» за счет вращения корпуса был очень шумным явлением. И может, сам робот и не ассоциировался у грызуна с чем-то явно опасным, но шумность, а главное новизна явления требовала держаться подальше.

Соизмеримо с восприимчивостью звуковой палитры мыши, и в почти абсолютной тишине здешних узостей, эта шумность сопоставлялась для человека с воем пылесоса полувековой давности. Так что догнать мышь было вообще-то задачей нереальной, разве что предварительно к ее лапкам привязали бы гантель. Однако там, во внутренних процессорах, одни алгоритмы конкурировали с другими, в том плане, что более общие ветвились и передавали приоритет более конкретным. А ведь программу загона мыши в угол разрабатывали совсем не коты, которые действительно разбираются в деле, разрабатывали ее люди, которые вообще-то мышек никогда не ловили и даже не пробовали, а если и делали такое, то только посредством мышеловки. Однако в очередном алгоритме имелось заложенное кем-то правило, не прекращать погоню сразу, ибо по рассуждениям, естественно оставшимся за пределами алгоритма, мышь являлась существом живым, «Трубный лазутчик» – мертвым, и, следовательно, он имел преимущество в преследовании, за счет неутомимости своего механизма. Весьма возможно, что с точки зрения теории это и было безупречно: аналогия бралась, видимо, из гипотетического соревнования марафонца с автомобилем. Тем не менее в реальности, маленькая подвижная мышь быстро оставила жужжащий от трения «винт Архимеда» далеко позади. Однако, следуя все еще той теории, о которой он не имел понятия, ибо знал только об истекшем из нее алгоритме, «лазутчик № 1» еще долго жужжал в каком-то кабельном канале. Он даже свернул с него в вертикальную скважину, и по-машинному уверенно двинулся куда-то вверх. Вот тут он столкнулся с…

Нет, снова не с внешними обстоятельствами – разве что опосредованно. Снова внутри процессора свелись в фокус некие алгоритмы. Два из них как бы взвесились на весах математики, и теперь больший вес приобрела совсем другая программа, та, что заведовала расходом энергии. Ведь «лазутчик» был достаточно небольшой машиной, он не мог тащить на себе, а тем паче внутри, огромные аккумуляторы. Движение же по вертикали предусматривало гораздо больший расход электричества, чем горизонтальный ход, ведь теперь трата шла не только на перемещение, но даже на удержание на месте. Так что очень скоро, маленький решатель задач внутри выбросил прочь последние воспоминания о мыши: ни досады, ни каких-либо еще эмоций механизм при этом, естественно, не испытал. Теперь следовало вернуться на основной маршрут для продолжения задания, поставленного умелыми руками подполковника Эррола Фросси.