Атака (Крестом и булатом - 2)

Четыреста граммов взрывчатки шарахнули точно по центру гаража, когда граната стукнулась о двухсотлитровую железную бочку. На улицу вырвался могучий язык синеватого пламени. Вслед за ним в воздух взлетело горящее и размахивающее всеми четырьмя конечностями тело.

Живой факел пронесся добрый десяток метров и застрял в кроне дикой груши, росшей рядом с гаражом.

- Низко пошел, - хмыкнул Виталий. - К дождю...

Внутри железного параллелепипеда что-то бухнуло, и наружу выплеснулся поток полыхающей жидкости. Остро запахло химикатами.

- Растворитель. - Веселовский шмыгнул носом. - Наркоту бананили.

- Очень может быть, - согласился Янут.

* * *

Когда в разговоре с Виталием Гришечкиным Дмитрий Чернов отрицал свою причастность к написанию критических статей о "современном классике" Верескове, он не врал. Журналист действительно не имел никакого отношения к этим публикациям и впервые услышал фамилию автора мистических романов "Белый какаду", "Черный краковяк" и "Второе дно Ганга" от главного редактора "Невы".

Однако то, чем занимался Гоблин последние полтора месяца, вызвало бы у издателя гораздо больший шок, чем соучастие Чернова в "замачивании" Верескова на разворотах питерских газет.

Димон писал детективные повести, объединенные единым товарным знаком "Убогая сила" и являющиеся гнусным пасквилем на произведения Андрея Кивинова.

По страницам "альтернативных" повестушек бегали вечно пьяные и тупые "мусора": начальник убойного отдела майор Соплевец, капитан Харин, старшие лейтенанты Фекалис и Болонкин. Время от времени к ним присоединялись коллеги обмотанный длинным красным шарфом дегенерат по кличке Мастур-батор и двое уродцев из соседнего РУВД - Плюхин и Рогачев. Руководил всей этой безумной сворой подполковник с прикольным погонялом Мухожор.

"Мусора" избивали ни в чем неповинных граждан, пили изъятый при обысках самопальный коньяк, вымогали мзду у окрестных торгашей-ларечников, растаскивали вверенное им имущество, получали в рыло от грозных крепких "братков", подбрасывали задержанным спичечные коробки с анашой, регулярно ночевали в вытрезвителях, мухлевали с материалами уголовных дел, подтасовывали доказательства, домогались потасканных привокзальных проституток и пытались все время прогнуться перед начальством. В общем, вели себя так, как, по мнению Гоблина, и поступают стражи порядка в реальной, не приукрашенной "проментовскими" писателями жизни.

Единственная закавыка начинающего романиста заключалась в том, что он еще не определился с издательством, должным ощутить безмерное счастье от подписания авторского договора со столь солидным и многоопытным в вопросах взаимоотношений "мусора-население" мастером слова, коим почитал себя Чернов. После долгих размышлений Димон все больше и больше начал склоняться к идее аукциона, на который он желал бы выставить свои повести...

Гоблин отбросил посторонние мысли, записал текст произведения на дискету и набрал название четвертого по счету опуса - "Маслина для Брехуна".

Занятие на ближайшие две недели было обеспечено.

* * *

Государственный Секретарь США Мадлен Олбрайт помяла руками щеки, разглаживая избороздившие их морщины, поправила радиопередатчик-брошь, одернула на могучей груди фиолетовое платье, поерзала в кресле и вновь склонилась над бумагами, которые ей подготовил Строуб Тэлбот.

Документы имели самое прямое отношение к политике Москвы в военно-политической области. Эксперты Госдепа потрудились на славу и подготовили хоть и короткий, но всеобъемлющий отчет о перспективах развития российской армии.

Олбрайт причмокнула тонкими синюшными губами.

В последнее время у нее со здоровьем было совсем неважно. Обострился гастрит, прыгало давление, приводя к почти непрекращающимся мигреням, прогрессирующая катаракта правого глаза требовала немедленного хирургического вмешательства. Плюс ко всему мадам застудила спину, посидев пару часов рядом с включенным кондиционером, и теперь была вынуждена носить под платьем специальный намагниченный пояс, в результате чего легкий намек на талию, коим Мадлен так гордилась, исчез вовсе. Госсекретарь стала напоминать помятую тыквочку, к которой кто-то приделал голову бабы Яги и несоразмерно маленькие ручки и ножки.

В животе у мадам булькнуло.

Это было верным признаком того, что пора принимать тайленол.

Мадлен не глядя нашарила пузырек с лекарством, сунула в рот две таблетки и с хлюпаньем глотнула воды из стакана.

Интеллигентный и даже чуточку аристократичный Тэлбот внутренне поморщился, сохраняя при этом непроницаемое выражение лица. Манеры Госсекретаря, не стесняющейся при подчиненных никаких физиологических проявлений своего изношенного организма, стали уже притчей во языцах.

- Великолепно. - Мадам сложила листы в аккуратную пачку. - Но требуется уточнить несколько нюансов...

Строуб молча воззрился на собеседницу.

- Насколько я поняла, вопрос о сокращении русских стратегических ракет решен?

- Практически да.

- Что значит "практически"?