Асы. «Сталинские соколы» из будущего

Люди стали расходиться, а Иван застыл у памятника. Всего ничего летал он с капитаном, два месяца. Особой дружбы вроде не было, в первое время опасался даже, что капитан его хитростью в эскадрилью заманил. А потом оценил высокий профессионализм Савицкого, практический опыт. И теперь ощущение невосполнимой утраты больно сжимало сердце.

Сзади подошел Илья, обнял за плечи:

– Пойдем, помянем командира по русскому обычаю. Все уже собрались, нехорошо, если второго пилота не будет.

Действительно, надо.

В домике где они обычно отдыхали, набилось человек тридцать. На столе – скромные закуски из столовой, водка, что положена, наркомовские сто на брата за боевые действия. Технари принесли спирт. Налили в стакан водки, сверху положили кусок хлеба. Комэск сказал короткую речь, выпили не чокаясь.

И тут Ивана, что называется, сорвало. Он пил, что наливали, не закусывая, как будто горе спиртным залить хотел. Напился вдрызг и уже слабо помнил, как Илья увел его, стянул сапоги и уложил на кровать.

– Не убивайся ты так-то! Твоей вины в смерти командира нет, это война! А она без потерь не бывает.

И еще что-то говорил, только Иван уже не слышал – вырубился.

Утром голова раскалывалась, во рту было сухо. Он выпил воды из графина, прямо из горлышка. Голова закружилась, и он снова упал в кровать.

Очнулся уже после обеда. Вышел во двор по пояс голый, в кальсонах, буркнул бортмеханику:

– Полей.

Вокруг ходили люди, здесь же были две женщины из экипажа Селезневой, только теперь над Иваном никто не смеялся.

Вечером посыльный вызвал его к комэску. Иван по-быстрому побрился, оделся, начистил сапоги и заторопился к штабу.

В комнате комэска было накурено, хоть топор вешай.

– Здравия желаю! Старшина Скворцов по…

– Садись, – прервал его доклад комэск. – Будешь? – И вытащил из стола бутылку водки.

Но от одного ее вида Ивана замутило.

– Нет, видеть не могу.

– Правильно. – Комэск убрал водку назад в стол и вытащил рапорт Ивана.

– Рассмотрел я твой рапорт, Скворцов. Желание отомстить за командира по-человечески понимаю, но как командир хода твоему рапорту не дам. Летать некому, потери. Сам знаешь, из твоего экипажа второго пилота в госпиталь отправили. Месяц назад бортстрелка «мессер» расстрелял, вчера… – Комэск замолчал, закурил папиросу. Придавив окурок ко дну пепельницы, он решительно хлопнул ладонью по столу:

– Значит, так, Скворцов. Слушай мой приказ: назначаю тебя командиром самолета.

Иван вскочил с места – приказы положено было слушать стоя.

– Подыщем второго пилота из ЗАПа, слетаешь с ним в наш тыл, притретесь, – продолжал комэск.

– Я на фронт хочу! – упрямо заявил Иван.

– В армии приказы положено не обсуждать, а исполнять! – повысил голос комэск. – Я тоже много чего хочу! И потом – Савицкого что, в нашем тылу, на параде убили?! Кругом, марш!

Иван сделал поворот через левое плечо и вышел. Через дверь услышал, как матерится комэск. Дверь была тонкой, и слышно было все, слово в слово.

– Каждый день, твою мать, ходят с рапортами! А кто в эскадрилье летать будет? Эх, что за жизнь!

Потом звякнуло стекло, послышалось бульканье – похоже, комэск решил выпить в одиночку.

Когда Иван вернулся в дом отдыха экипажей, Илья поинтересовался:

– Не подписал?

– А ты откуда знаешь?

– Наши пилоты после каждой передряги рапорта о переводе в боевые части пишут. Вот и Савицкий писал, пусть земля ему пухом будет.

– Так никому и не подписал?

– Было дело, подписал одному – чтобы от трибунала уберечь. Один из заезжих начальников к девушкам нашим клеиться стал – я имею в виду женский экипаж. Да еще на виду у других пилотов. А один из командиров не сдержался и морду ему набил. Вот, чтобы избежать скандала, и отправили его на Север, в полк бомбардировочный. Комэск сказал – пусть на северах поостынет.

– Да? А это вариант. Осталось только найти, кому морду набить. Шучу, шучу, – усмехнулся Иван.

Внимания военной контрразведки или НКВД к своей персоне Иван не хотел – документы-то не его. Если начнут копать, обязательно докопаются. И лагеря для него будут не самым тяжким наказанием, могут и шлепнуть. Осторожничал Иван. В бою не боялся, товарищей не предавал, за их спинами не прятался, но в своей части остерегался, даже друзей близких не заводил. Сболтнешь что-нибудь невзначай – и пиши пропало.

– Комэск не сказал, кого командиром назначили? – между тем не унимался Илья.

– А я разве не сказал? Меня.

– Да ну?! – поразился Илья. – Так чего же ты молчишь? Обмыть надо назначение.

Иван поморщился – одно упоминание о выпивке вызывало у него рвотный рефлекс.

– А вторым пилотом кто же?

– Не знаю. Но свято место пусто не бывает.

Илья стал шушукаться с бортстрелком Савелием. Вообще в их экипаже Илья был самым информированным, знал, что и когда случалось в других экипажах. Вроде парень хороший, но уж очень любознательный.

Два дня экипаж не летал, потому как недоукомплектован был, не положено такой в полет выпускать. А утром следующего дня Ивана вызвали в штаб.

Комэск сиял, как новый пятак:

– Вот, Скворцов, знакомься, второй пилот в твой экипаж.