Астровойны

— Ну, они означают Святой Треугольник. Троицу. — Говорливый незнакомец повернулся к Даймону и принялся показывать пальцем на собственный лоб. — Вот эта верхняя — это сам бог. А эта левая — его близкий помощник и друг. Бог едва его не потеряет. Правая — второй друг, его сила и мощь.

— Как у Темного Конструктора? — вспомнил Даймон. — Рап есть его правая рука, а Натас — левая.

— Ты не путай! — произнес незнакомец, погрозив пальцем. — Зверь — он и есть Зверь… Ты все-таки скажи, зачем ты точки нарисовал на лбу?

— Да ничего я не рисовал! — обиделся Даймон. — Они сами появились.

— Даже у нас они не появляются.

— Ты же говорил, что они появляются у Диких при рождении.

— На самом деле нам бы очень хотелось, чтобы было так. Но… Смотри! — Он послюнявил палец и стер точки со лба. — Видишь?

Даймон пожал плечами, лизнул средний палец и принялся елозить им по лбу.

— Ну, как? — спросил он, отняв руку.

Дикий не ответил, озабоченно глядя на его лоб. Затем послюнявил палец и попробовал сам. Когда после его ожесточенного трения точки остались на месте, он попытался сковырнуть их ногтем.

— Уй! — вскрикнул Даймон, откидывая его руку.

— А еще наш бог возьмет меч на мертвой планете, и меч станет его разящим помощником. Этот меч с равным успехом разрубает дерево и броню. Перед ним нет преград. Он так остро заточен, что лезвие рассекает молекулярные связи.

— Мертвая планета? Отпечаток в виде ладони и катана, вонзенная в белую скалу?

— Ты слышал об этом?

— Я там был, — ответил Даймон и смущенно продолжил: — И взял меч.

Дикий беззлобно толкнул его в плечо.

— Да брось! Это невозможно. Его никто не может взять. Многие пытались. Он замурован в камне.

— Но я взял, — тихо промолвил Даймон. Незнакомец надолго замолчал. Зверолов подумал, что собеседник уснул с открытыми глазами, и, желая вернуть его к разговору, продолжил:

— Она хорошо заточена. Но сталь не рубит.

— И где она сейчас?

— У меня ее отобрали.

Он долго и испытывающее смотрел на Даймона, отчего юноша почувствовал себя неуютно. А потом незнакомец захохотал.

— Ох! — произнес он, придя в себя после смеха и вдыхая полной грудью. — Поговорим об этом завтра, Я так сегодня вымотался. Даже представить не мог, что крестоносцы сцапают меня. Не было плена в моем сегодняшнем расписании!

Он повалился на топчан Даймона и прикрыл глаза.

— Меня, кстати, все называют Визирем, — произнес он слабым голосом. — Приятно познакомиться, Даймон.

— Мне тоже приятно, — ответил юноша и услышал мирное размеренное сопение.

Он постоял некоторое время у изголовья, но не стал будить нового знакомого. Прилечь было некуда, но спать Даймон все равно не мог. Он думал о том, что не такие уж они и страшные, эти Дикие, как описывает людская молва.

Тихо ступая, Даймон приблизился к решетке и прижал лицо к прохладным прутьям. Далекие звезды вселяли покой и умиротворение. Перед глазами возник ослепительный образ девушки по имени Серафима. Он робко улыбнулся ей, словно она стояла сейчас перед ним.

Боже, как ему хотелось дотронуться до ее тонкой руки!

Послышалось завывание двигателей. Он сначала подумал, что взлетает тот самый транспорт, который доставил на Ковчег Визиря. Но затем к этому завыванию прибавилось еще одно. И еще… Звуки нарастали, множились.

Даймон пригляделся и увидел крохотный буксир с гербом Союза на борту, опускающийся на край плиты. Луч прожектора, бьющий из его днища, освещал внизу двух паладинов, которые жестами управляли спуском. Буксир завис над краем. Затем пошел вниз, исчезнув из поля зрения, и Даймон ощутил легкий толчок.

Долина содрогнулась, когда с разных сторон к ней причалили сразу несколько буксиров.

— Сиятельная Серафима!

— Господин советник! — облегченно выдохнула девушка. Небольшой голографический экран появился прямо над перилами балкона.

— Наконец нам удалось возобновить беседу.

— Да уж, — улыбнулась девушка. — Прерванную более #до на сутки. У вас все в порядке? Ваше лицо выглядит удалым.

Игнавус рассеянно вытер ладонью сухой лоб и вымученно улыбнулся:

— Сейчас уже все в порядке, хотя после инцидента в Храме на нас обрушилась лавина всяческих бед. Но сейчас это не имеет никакого значения. Я готов выслушать вас и жду этого с нетерпением. Скажу более, у меня самого накопилось множество вопросов. Итак. На церемонии вы просили меня об откровенном разговоре. И я почему-то думаю, что этот разговор — ключ ко всему.

— Вы, как всегда, правы.

Больше не было смысла оттягивать откровение. Серафима устала от своей ноши и была счастлива перевалить ее тяжесть на президентского мудреца.

— Да не станут для вас ударом мои слова. Но, видит провидение, вы должны их услышать, ибо мне неведом другой человек, который способен принять решение, касающееся миллиардов человеческих судеб. — Она набрала воздуха, чтобы произнести решающие слова. — У меня находится ихор, божья кровь.

Лицо Игнавуса не изменилось, словно он не поверил в первый момент.

— Доказательство его смерти? — сухо спросил он.

— И величайшая святыня.