Астролог. Код Мастера

– Простите, мы тут всякое слышали. Про убийц, людоедов. Это правда?

Хозяин неожиданно обрадовался.

– И вы уже знаете? Это хорошо. Я сам эти слухи распускаю, чтобы поменьше сюда шастали. Значит, работает. Так чем могу помочь?

Андрей потер подбородок.

– Нам бы передохнуть, обсохнуть и на трассу выбраться.

– Нет проблем, – развел руками Николай Христофорович. – Раздевайтесь, у меня сушилка мощная. Электричество экономить не надо. А пока вещи сохнут, мы с вами перекусим. Не возражаете?

Василиса и Андрей, не сговариваясь, переглянулись и громко проглотили слюну. Они только сейчас заметили, что безумно хотят есть.

Николай Христофорович между тем, продолжал:

– Вот только с выпивкой проблема. Вчера у меня небольшой праздник был, так мы с друзьями все приговорили. Но я могу позвонить.

Он вынул из кармана трубку мобильника, но Андрей остановил его.

– Не надо, у меня есть. Мы вообще-то на похороны собирались, да не попали.

И достал из-под куртки литровую бутылку водки.

Василиса вздохнула.

– На свои похороны чуть не попали. Вам спасибо.

– За это не благодарят. Дело случая.

Николай Христофорович извлек из холодильника сыр, колбасу, сало, соленые огурцы. Кроме того, на столе в глубокой тарелке лежал десяток вареных картофелин и несколько свареных вкрутую яиц.

– Не побрезгуете?

– С какой стати?

– Ну, знаете, мы же на свалке, – признался Николай Христофорович. – Но должен вам сказать, что в магазине вы можете купить куда более просроченные продукты. Мы тут тоже не все подряд в рот тащим, разбираемся. Вот, нашлись умники, вывезли на свалку целую машину сыра. Говорят – заплесневел.

Николай Христофорович развернул сверток с сыром – не то «Рокфором», не то «Дор–блю».

– Прошу!

Хозяин разлил водку. Себе в старинную антикварную рюмку зеленого стекла, для гостей вскрыл упаковку разовых стаканчиков.

Извинился.

– Я из таких не пью, говорят – вредно. Но, думаю, за один раз с вами ничего плохого не случится.

Когда Успенский доставал водку, из его кармана выпала находка, обнаруженная им в кустах.

Василиса сразу обратила на нее внимание.

– Это же медальон Ады. Откуда он у тебя?

– Выпал у того типа, которого Николай Христофорович подстрелил, – пояснил Андрей. – А вот как он к нему попал – вопрос непростой. После смерти Ады я нашел этот медальон на полу в ее кабинете, рядом с диваном, на котором она лежала. И отдал его следователю Доронину. Ну что, и его запишем в преступники?

Василиса наморщила лоб

– Помнишь момент, когда его вырубили возле кабинета Ады, чтобы украсть ее ноутбук? Тогда же похитители запросто могли и медальон прихватить.

Астролог согласился.

Хозяин с интересом рассматривал лежавший на столе медальон.

– Любопытная у вас штучка. Разрешите поближе взглянуть?

Успенский насторожился.

– А что, вам уже приходилось видеть что-то подобное?

Старик ответил неохотно и непонятно:

– Я знал, что рано или поздно они здесь появятся. А насчет того, где я такое видел это долгая история.

Но Василиса уже почувствовала горячий след.

– А мы никуда не торопимся. Но сначала выпьем. За ваше чудесное появление!

Они выпили и принялись закусывать. Прожевав кусок колбасы, Николай Христофорович приступил к рассказу.

– Ну, хорошо, слушайте. Как я уже сказал, по профессии я историк. Когда-то я был археологом.

Глаза Василисы загорелись.

– Это же очень интересно!

Николай Христофорович невесело вздохнул.

– Интересно, но не прибыльно. Ни денег, ни чинов. За двадцать лет раскопок с трудом кандидатскую защитил и приобрел два инфаркта. Думал, на этом моя ученая карьера и закончится. Но тут случайно встретил старого институтского приятеля. Он, в отличие от меня–дурака, искал не где интересно, а где выгодно. И пока я с горем пополам ковырялся со своей кандидатской, он успел защитить докторскую и стать профессором. Работал он в Институте кризисных проблем. Тогда таких лавочек развелось – как собак нерезаных. Для начала приятель помог мне докторскую защитить. Потом я и сам профессором стал. Тема, над которой я работал в последнее время, оказалась очень интересная: «германия с момента прихода к власти национал–социалистов и до начала Великой Отечественной войны».

– А почему не Второй мировой? – поинтересовался Успенский.

Профессор отправил в рот кусок черного хлеба с лежавшей поверх него половинкой маринованного огурца и шпротой. Прожевал.

– Я считаю, что Мировая война была одна, а не две. Началась она в тысяча девятьсот четырнадцатом году, а закончилась в тысяча девятьсот сорок пятом. А внутри этих циклов были и войны, и перемирия. Столетняя война ведь тоже не сто лет подряд длилась, а с перерывами. И вот что интересно. Перед тем как это началось, все политические силы вдруг, как по заказу, резко принялись раскачивать лодку.

– Вы имеете в виду элиту?

– А что такое элита? – с жаром воскликнул профессор. – Если разобраться, это понятие прямо противоположно таким понятиям, как эволюция или естественный отбор.

– Почему? – не поняла Василиса.