Астролог. Код Мастера

– Это же страница рукописи. И похоже, что этот листок был тут не один.

– А где остальные?

– Кто-то спер, – глубокомысленно заметил следователь Доронин.

– Что спер, это понятно, – несколько раздраженно заметил прокурор–криминалист. – Но вот кто? Я не фамилию спрашиваю, я имею в виду – был ли это убийца? Скорее всего, так оно и было.

Филатов надел очки, заглянул в листок и прочитал вслух:

– «В вечер той страшной субботы, четырнадцатого июня тысяча девятьсот сорок третьего года, когда потухшее солнце упало за Садовую, а на Патриарших Прудах кровь несчастного Антона Антоновича смешалась с постным маслом на камушке, писательский ресторан «Шалаш Грибоедова» был полным–полон».

– Обрати внимание – снова сорок третий год! – воскликнула Василиса.

Филатов бросил на нее вопросительный взгляд поверх очков.

– Ты о чем?

– Она хочет сказать, что это рукопись первого варианта «Мастера и Маргариты», – пояснил Успенский.

Прокурор и следователь переглянулись.

– Это же музейная редкость! За такое очень просто могли убить.

– Вот вам и мотив.

Прокурор–криминалист снисходительно посмотрел на астролога.

– Видишь ли, Палыч, мировой заговор – это, конечно, интересно. Но мой личный опыт говорит другое. Преступления совершаются по причине ревности, зависти, жадности. И если за этим и стоит банк, то с единственной целью: завладеть помещением. Все остальное – абстрактная беллетристика. Игорь, приобщи к делу.

Он протянул листок Доронину, и тот убрал его в отдельную пластиковую папку. А в качестве скрепки использовал авторучку.

Василисе показалось, что Андрей чем-то серьезно озабочен. Во всяком случае, выглядел он слегка рассеянным. Как бы прислушивался к своим мыслям.

– У тебя что, опять видение начинается? – тихо спросила она его.

Прокурор со следователем ни на что не обращали внимания, поглощенные обсуждением находки и возможными последствиями.

Успенский повернулся к ним спиной и показал Василисе еще одну находку, о которой предпочел умолчать.

– Вот, смотри, что там еще было.

Это был монокль на шнурке. Похожий на тот, который украшал портрет Булгакова в кабинете режиссера Покровского. Или тот же самый? Ответ не заставил себя ждать. По коридору застучали шаги, и в распахнувшуюся дверь кабинета влетел Артур Эдуардович собственной персоной. В коридоре осталась гудеть пчелиным роем его свита.

– Ты здесь?! – с порога заорал он на Василису. – Я так и знал! Где тебя носит? Ты не забыла, что сегодня у нас премьера?

Прокурор–криминалист осадил его пыл:

– Покиньте место преступления.

– Да как вы смеете! – заорал на него Покровский.

Андрей влез между ними, прерывая процесс в зародыше. Он решил позволить себе небольшой блеф.

– Не подскажете, куда подевался монокль с портрета Булгакова в вашем кабинете? – как ни в чем не бывало спросил он режиссера.

И не ошибся. Покровский растерянно покрутил головой, потом зачем-то похлопал себя по верхнему карману пиджака и раздраженно ответил:

– Не знаю, где он. Потерялся, или украли. У меня не кабинет, а проходной двор.

– Да кому он нужен? – усмехнулся Филатов.

– Прекратите инсинуации! – потребовал гений. – Этот монокль когда-то принадлежал самому Михаилу Афанасьевичу Булгакову.

Василиса вздохнула.

– Брось, Артур, если тебя послушать, то даже твоей туалетной бумагой пользовался кто-то из великих. А монокль ты наверняка купил на барахолке.

Покровский от возмущения так растерялся, что утратил дар речи. За него ответил астролог:

– Не думаю, что ты права, Васька. По крайней мере, с калошей он не наврал.

Покровский развернулся и небрежно бросил через плечо:

– Актеров попрошу пройти в гримерную, остальным советую очистить помещение.

Теперь настала очередь Филатова замереть с полуоткрытым ртом. Следователь Доронин с трудом сдерживал приступы гомерического лошадиного хохота.

Успенский проводил Василису до дверей в коридор, по которому бодрой рысью удалялся режиссер со своими приближенными.

– Вот видишь, – шепнул на прощанье Василисе астролог. – Если бы я показал монокль Алексею, он бы сейчас нашего гения упек в кутузку. И плевать ему на спектакль и на то, что президент или премьер приедет. Он же Скорохват. Да, но как же я пойду на премьеру без галстука?

Василиса усмехнулась и подошла к большому шкафу в углу кабинета. Открыв его, она покопалась в обширных внутренностях и достала новый, в яркой упаковке галстук.

– Вот, Адка собиралась Артурчику на премьеру подарить. Перебьется. Бери, не стесняйся, это «Бриони», он семьсот баксов стоит.

Андрей повязал галстук и чмокнул дебютантку в щеку.

– Вот спасибо. Ладно, иди играй. Посмотрим, что дальше будет. Ни пуха ни пера!

Он проводил Василису тревожным взглядом. Ему было неспокойно.

После того как Василиса ушла следом за Покровским, прокурор с мстительной ухмылкой повернулся к Андрею.

– Ну вот, преступление века раскрыто. Или я не Скорохват. Я ему покажу посторонних. Я ему очищу помещение!

Но Успенский совсем не разделял его уверенности.

– Петрович, будь осторожен. Такого зверя надо бить наповал. Нокаутом. По очкам ты у него не выиграешь. Связи у него и в самом деле – круче некуда.

Но Филатов уже закусил удила.