Астма (СИ)

Сегодня мы увидим театральный номер Келли на любовную тематику. Это была сцена из “Грозового перевала”. Ей все никак не могли найти сценического партнера, поэтому парни между собой не переставали подкалывать Дэйва насчет смены профессии. Но в последний момент актер нашелся. Так что Дэйву ничего не оставалось, как сидеть в сторонке во время представления и сгорать от ревности. Мне было его искренне жаль. Неразделенная любовь — это гадко.

У меня зазвонил телефон — это был Дино.

— Извините парни, сейчас вернусь, — я отошла на достаточное расстояние, а ребята пошли дальше по коридору. — Алло?

— Мы это сделали, Ли! Мы выиграли финал!!!

Я не сразу отреагировала, поначалу застыв и прокручивая мысль: “Черт! Точно! С этими приготовлениями к конкурсу совсем забыла, что 28 марта у Дино игра!”, — а потом вдруг опомнилась.

— Да ты что?! А-А-Ааа! — я закричала и запрыгала так, что парни остановились и обернулись.

— Лина, ты там что, репетируешь уже? — не удержался Питер от шутки, но я его проигнорировала.

Как же я была рада в этот момент за Дино! Эта победа не далась без труда. Он много рассказывал о команде противника, об их победах, о том, что у них был какой-то свой супер-игрок Кэмерон, а еще по слухам они постоянно меняли схему игры и было невозможно предугадать их действия.

— Расскажи! Как это было?

— Мы вели равный счет. Объявили брейк, мои парни уже выдохлись, а “Быки” все еще были полны сил. Мы начали отчаиваться. А когда стартовал второй тайм, я увел мяч у Кэмерона. Тот погнался и жестко схлестнулся со мной. В общем, рефери удалил его с площадки. Это нас окрылило. Не поверишь, нам одного взгляда было достаточно перед свистком, чтобы понять, что мы будем делать дальше. Я не знаю, как это описать. Это высший командный дух, когда читаешь мысли своих братьев.

— Потрясающе…

— Короче, мы довели второй тайм вничью. А на последних секундах у меня был выбор: кидать трехочковый или дать пас Мэтту.

— И что ты сделал?

— Я отдал пас.

— Но ты же всегда кидаешь трехочковый? И делаешь это блестяще!

— Да, они этого как раз и ждали. Как только я сделал выпад, корзину закрыли от моего броска, на меня налетело несколько игроков нападения. Мэтт не подвел. Он быстрый, как "Флэш". А остальные парни его прикрыли, раскидав вялых в конце тайма защитников.

— Ого!

— Да… Это был охренительный двухочковый! Тренер всегда говорил нам, что к победе приводит не игрок, а команда. Черт, Лина! Я сижу в раздевалке и меня трясет до сих пор!

— Дино, поздравляю тебя! Это очень круто! Ты справился с бурей эмоций и принял верное решение! Я восхищаюсь тобой!

— Спасибо, Веснушка…

— Но мне надо бежать. Келли скоро будет выступать, я хочу ее поддержать!

— Точно. Сегодня же конкурс талантов. Так хочу увидеть твой танец!

— Ты сможешь посмотреть его трансляцию на школьной страничке.

— Ну нет. Смотреть выступление по видео — это все равно, что заниматься сексом по телефону.

Я засмеялась от слов Дино.

— Ты, как всегда, в своем репертуаре.

— Станцуешь для меня, когда вернусь?

— Смотря, как ты будешь себя вести, — мой голос звучал игриво.

— Я всегда веду себя, как надо.

— Эй, Лина! Ты чего там застряла?! Уже начинается! — послышался голос одного из парней из дверей актового зала.

— Ладно, мне пора. Еще раз поздравляю тебя!

— До встречи, маленькая.

Я залетела в актовый зал, когда ведущий объявлял номер Келли, и стала протискиваться к месту, которое заняли мне парни.

— Какая безответственность, Лина! — Сэм с наигранно укоризненным тоном ткнул меня пальцем в бок.

— Я учусь у лучших.

Сделала вид, что затягиваюсь сигаретой и тушу окурок о коленку Сэма, затем улыбнулась и поиграла бровями, глядя на него, а парень прыснул от смеха, едва сдерживаясь.

Номер начался. Келли было не узнать в черном парике и средневековом платье, но ей очень шло. Выступление состояло из нескольких монологов и диалогов. Мне особенно запомнился пронзающий душу монолог Кэтрин в исполнении моей подруги: “…у каждого есть ощущение, что наше "я" существует — или должно существовать — не только в нас самих, но и где-то вовне. Что проку было создавать меня, если бы я вся целиком была только здесь? Самыми большими горестями в моей жизни были горести Хитклифа. Самой большой думой в жизни был он, и только он. Если все прочее сгинет, а он останется — я еще не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратиться в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше ее частью…”