Астийский эдельвейс

— Да, это я, глупая, несмышленая девчонка, ввязала вас в драку, а потом ревела, как дуреха, совсем потеряв голову от страха. Вы тогда, наверное, бог знает что обо мне подумали. А ведь я никогда не была трусихой. И в тот вечер, когда эти негодяи сбивали вас с ног, я не убежала, не спряталась за деревьями. А схватила палку и так стукнула какого-то прохвоста, что тот взвыл от боли. Но их было слишком много. И у одного я увидела нож. Представляете мой ужас? Я бросилась на землю и вцепилась ему в ногу. Он упал на вас. Тогда я рванула его за волосы. Но в это время произошло что-то совершенно непонятное. В небе вдруг свистнуло. И поднялся такой вихрь, что меня отбросило в сторону. А все эти подонки сначала повалились на землю и забились, как в падучей, потом вскочили и — к посёлку! И сразу пошел дождь. Вы оставались на земле. Я хотела подбежать к вам, но тут… — Таня перевела дыхание. — Но тут произошло то, что вы видите на рисунке. — Таня кивнула на альбом. — Она появилась как-то сразу, без единого звука, это девушка в плаще, и лицо ее будто светилось. Она вся светилась. И была такой красивой… Неправдоподобно красивой! Разве на бумаге это передашь Я… Поверьте, я никогда не была суеверной. Но в эту минуту все будто заледенело во мне. А она опустилась на колени и склонилась к вам. Низко-низко. Я думала, она хочет поцеловать вас. А она только провела рукой над вашим лицом и что-то шепнула, но так тихо, что я только по губам увидела это…

Потом она провела рукой по вашей груди, бокам. И поднялась. Но долго ещё стояла и смотрела на вас, вот так, как я попыталась изобразить по памяти. Сколько все это продолжалось, не знаю. Я думала, умру со страха. Потом вдруг что-то зазвучало в темноте, как, знаете, басовая струна на гитаре,\если ее чуть тронуть. Тогда она повернулась и исчезла. Сразу, будто растаяла в темноте. Тут уж на меня такой страх напал, что прижалась я к дереву и заревела. Реву и не знаю, что делать. Дождь, ветер! И вы на дороге. В темноте не видно, как вы там, может, и не живой давно А подойти боюсь. И вдруг вы поднялись. Тогда я к вам! Ну, а дальше вы помните, наверное…

Максим молчал.

— Потом я несколько раз встречала вас в Вормалее. Только всегда издали и больше с Мариной. Мне сказали, она ваша невеста и вы вот-вот поженитесь. А я почему-то не верила этому. Глупая же была! И когда вы заболели, я несколько раз подходила к окну вашей палаты, иногда видела вас через стекло. А один раз вечером, ровно год спустя…

— Вы бросили мне цветы?

Таня кивнула:

— Мне тогда еще хотелось показать вам свой рисунок, поговорить с вами. Но я думала, вы выздоровеете и сами зайдете ко мне. Просто не верилось, что тот вечер, тот случай в лесу пройдут совсем бесследно. Я, знаете, с детства любила мечтать о чем-то таком необыкновенном. А с тех пор, как увидела вас и вашу удивительную знакомую, то, кажется, только и жила своими мечтами. Ведь все кругом было так серо, мелко, буднично. А мне хотелось чего-то большого, необычного. И я ждала. Сама не знаю чего. Вся та весна была одним сплошным ожиданием. А летом мне сказали, что вы женились на Марине. В тот вечер я смотрела на свой рисунок и плакала…

— Не продолжайте, прошу вас! — Максим захлопнул альбом — Почему вы не сказали обо всем этом там, в лесу?

— Не знаю, как вам объяснить. Я очень испугалась тогда. И' потом… V меня просто не было уверенности, что это не галлюцинация Я и после, вплоть до сегодняшнего дня никому не смела даже рассказать о событиях той ночи. А теперь. Теперь я вижу, все это было Было! Вы знаете ее, знаете, где она, может, скажете, как увидеть ее Я так хотела бы этого! Ну, почему вы молчите?!

Максим отодвинул альбом.

— Милая Танюша, вы можете верить мне, можете не верить. Можете считать меня ненормальным, сумасшедшим, кем угодно Но об этой девушке я знаю не больше, чем вы. Я видел ее всего два или три раза, при таких же странных, загадочных обстоятельствах. И больше не увижу, наверное, никогда.

— Но она любит вас!.

— Вы с ума сошли! — Максиму показалось, что он сорвался с кручи и летит в бездонную пропасть — Что вы говорите!

— Любит, я знаю! Я видела! — упрямо твердила Таня. — Вы только взгляните… Ведь я не придумала это! Такое невозможно придумать.

Он снова придвинул рисунок… Глаза незнакомки будто плакали в безысходной тоске.

— Нет! Этого не может быть. Это., мистификация, наваждение.

— Так было, Максим Владимирович, — тихо сказала Таня, — потому я и не верила, что вы с Мариной..

— Что мы поженимся? Да, она не хотела этого Она предупреждала меня. Но кто мог подумать. — он с ожесточением взъерошил свои вихры и прикрыл глаза рукой.

Несколько минут прошло в молчании. Затем Таня встала и осторожно пригладила его рассыпавшиеся волосы:

— Вы не очень счастливы с женой?

Он только вздохнул:

— Прощайте, Таня.

Она подняла на него глаза, набухшие от слёз.

— Простите, что я, совсем не желая этого, причинила вам боль.

Он взял ее за руки, поцеловал в щеку:

— Я сам виноват во всем. А вы… Вас я могу только благодарить.

— За что благодарить, за камень?