Астийский эдельвейс

Мне трудно объяснить все детали. Но малейший контакт ее с вами в таком положении может привести к гибели и ее и вашего будущего сына. Она сейчас находится в состоянии полного анабиоза. И так будет долго, очень долго. К сожалению, это удел всех наших женщин. Достигнув совершенства во многом другом, мы стали очень ранимы в естественных, само собой разумеющихся у вас на земле актах. Может быть, это следствие какой-то большой ошибки нашей цивилизации. Но что толку копаться теперь в истории. Факт тот, что Миона на несколько месяцев фактически ушла из жизни. Мне жаль и вас и её. Но не хотите же вы гибели Мионы…

— Как можете вы это говорить?!

— Я снова обидела вас? Вы еще не доверяете мне? — в голосе Зтаны послышались слёзы. Лицо ее дрогнуло. В глазах мелькнуло отчаяние.

Но ведь она, действительно, ни в чем не виновата!

Максиму стало стыдно:

— Простите меня, Этана. Я веду себя как последний эгоист. Простите, если можете!

Она подавила вздох:

— Вы не виноваты, мой друг. Мне давно следовало быть с вами более откровенной. Но с тех пор, как вы поселились на корабле, я… Впрочем, это не имеет значения. Важно другое. Что вы делаете с собой, Максим? Неужели не чувствуете, как подтачиваете свое здоровье? Мы можем сделать многое. Но вы истощаете нервную систему. Восстановить ее не в силах никто. Вам нужен отдых. Немедленный! И что-то такое, что заставило бы вас встряхнуться…

— Что вы хотите этим сказать?

— Разве я не достаточно точно выражаюсь на вашем языке? Я могла бы пригласить вас в звездную сферу Дворца астронавтов, показать с помощью иллюзионория поверхность других ваших планет, познакомить кое с чем из внутренней механики корабля. Вы многого еще не видели…

— Спасибо, Этана. Мне, действительно, пора… встряхнуться. Когда вы смогли бы показать мне эту звёздную сферу?

— Да хоть… завтра утром, если не возражаете. И вообще я жду вашего вызова в любое время. Прощайте, мой друг! — она протянула к нему руки и вдруг вспыхнула до корней волос, когда он по обыкновению коснулся губами её пальцев.

Это было не просто страшно. Это было сверх всякого человеческого воображения: черная бездна и сверху и снизу — со всех сторон. Не знаешь даже, летишь вверх или вниз. И где он верх, где низ? Лишь яркие островки созвездий мелькают перед глазами. И всюду, куда ни глянь, эти черные провалы, без дна, без расстояний — бесконечность…

Максим почувствовал, что еще мгновенье, — и дыхание прервётся, остановится сердце, отключится сознание. Последним усилием воли он нащупал на груди приборный щиток и нажал кнопку.

Этана встретила его у самого лифта, понимающе улыбнулась, подала взятые перед этим часы:

— Почти две минуты! Я думала, вы не продержитесь и нескольких секунд. Впрочем… Не в первый раз вы удивляете меня.

— Нет, Этана, — возразил Максим, — не вы, а я должен удивляться бесстрашию ваших космоштурманов. Это предел человеческих возможностей — ориентироваться в таком хаосе тьмы.

— Человеческие возможности в этом смысле не имеют границ, — ответила инопланетянка. — Бы сами не знаете своих возможностей. Когда я вот так же, в первый раз, оказалась в «звёздной сфере», то на шестой секунде потеряла сознание… А в последние месяцы, отрабатывая маршрут к Системе, целые часы проводила здесь. Правда, со мной был Кибер…

— Вы говорите о нем как о живом существе.

— Тоже привычка. Когда всю жизнь живешь в одиночестве, с годами станешь одушевлять и универсальный автомат. Жаль только, что все они ждут моего приказа…

— Жаль?

— Да. Не знаю, поймете ли вы меня, может, это чисто женское. Но иногда мне безумно хочется хоть на день, хоть на час оказаться во власти другой воли. Пусть грубой, даже жестокой, но такой, чтобы она подавила меня, позволила стать просто… женщиной.

Они прошли через огромный, слабо освещенный зал Дворца астронавтов и остановились перед одной из внутренних стен.

— А сейчас я покажу вам нечто совсем противоположное, — сказала Этана, нажимая невидимую кнопку.

Стена тотчас исчезла, и перед ними открылся большой внутренний дворик, сплошь засаженный диковинными растениями.

— Это своего рода музей, — продолжала инопланетянка, осторожно пробираясь через заросли громадных, в рост человека, цветов и крохотных, не более карандаша, деревьев. — Здесь собраны растения всех миров, известных Системе. Здесь же вы увидите и наш ингрезио. Вот он, смотрите!

Клумба астийских эдельвейсов возвышалась в самом центре сада, в окружении целого кольца фонтанов, и, казалось, это от шелеста их струй бежит по цветам живая радуга, создавая неповторимо прекрасный благоухающий калейдоскоп.

Вокруг клумбы, прямо перед фонтанами, под навесом из широких листьев красивых зонтичных растений, напоминающих веерные пальмы, чуть возвышались над землей несколько длинных каменных скамей. Этана опустилась на одну из них, жестом пригласила Максима сесть рядом:

— В последнее время, особенно после несчастья с вами, я часто бываю здесь. И этот запах… Он всегда возвращает меня к мысли, что я прошла в своей жизни мимо чего-то большого и невозвратимого…