Астийский Эдельвейс

Но друзья не собирались сдаваться. Всю зиму они готовились к новой экспедиции, а как только сошел снег, снова выехали в тайгу. Главное внимание в этом году предполагалось уделить району Лысой гривы. Одно неожиданное обстоятельство заставило их изменить планы.

В то утро Максим решил поработать в небольшом котловане на окраине кордона, у больницы. Котлован был свежий, видно, его только что вырыли. Но ударивший морозец так прихватил сырой песок, что стоило Максиму нажать на черенок, как он хрустнул и сломался у самого основания.

Молотка под руками не оказалось. Чтобы выбить обломок из штыка, пришлось воспользоваться куском конкреции, каких немало торчало в астийских песках и глинах. Но не тут-то было! При первом же ударе камень разлетелся вдребезги. Максим в сердцах швырнул обломок далеко в сторону.

— Вы что, этими булыжниками интересуетесь?

Максим удивленно поднял глаза. У больничного крыльца, облокотясь на тонкую балясину, стояла незнакомая женщина — молодая, невысокая, в короткой беличьей шубке, с непокрытой головой. Глаза ее, темно-карие, почти черные, смотрели на Максима с любопытством. Щеки слегка порозовели от смущения.

Максим бросил ненужную теперь лопату, неловко поднялся:

— Как вам сказать…

— Я это не просто из-за любопытства. В прошлом году мне тоже попался такой камень, а внутри был металл.

— Что вы говорите! А где он сейчас?

— Сохранила. Сейчас принесу.

Она вернулась с куском породы. Максим с нетерпением принялся ее рассматривать. Один край камня был отбит, на нем отчетливо проступал металлический предмет.

— Спасибо! А вы помните, где нашли этот камень?

— Конечно. Я даже колышек там вбила на всякий случай.

— Даже колышком заметили! Слушайте, да вы… вы… — Максим сжал ее маленькие горячие пальцы. — Я готов расцеловать вас за такой подарок, честное слово!

Антон заканчивал прокладку маршрутов, когда в комнату вбежал Максим и выложил перед ним конкрецию:

— Вот!

— Что это?

Максим рассказал историю удивительной находки.

— Максим, ты в сорочке родился! А место?

— Я только что оттуда. Я думал, конкреция из надастийских глин. Но оказалось, она из самых верхов астийских песков.

— «Ин ситу»?

— Несомненно. Сохранилось даже углубление в песчанике. Я сделал все замеры. Двадцать сантиметров от кровли.

— Так-так… Значит, все-таки чуть выше твоих прежних находок. Любопытно! Что же в ней?..

Максим схватил молоток.

— Нет, стой! Сначала нас интересует конкреция как таковая. — Антон сфотографировал кусок породы в нескольких ракурсах, снял все размеры. — Теперь заглянем внутрь. — Он взял молоток и начал осторожно сбивать мергелевую корку. Максим первым понял, что это был за предмет:

— Топор… Рубило!

— Да, что-то похожее на рубило. Грубоватое, правда. Но то, что над ним потрудилась человеческая рука, — вне всякого сомнения.

— Но что же получается? — разочарованно протянул Максим. — В слоях более древних — алмазные геммы, детали из высококачественных сплавов, а тут — кусок металла!

— Да, работа, прямо скажем, не ювелирная, но… — Антон взял лупу и долго вглядывался в поверхность рубила. — Как ты думаешь, из чего сделан этот инструмент?

— Что тут думать, из железа, конечно. Взяли кусок метеорита и тяп-ляп!..

— Из железа? Ну, это покажет анализ. Я говорю о другом. Не кажется ли тебе странным, что на этом «куске метеорита», вот тут, видишь, остались следы нарезки и даже что-то похожее на клеймо? Взгляни…

Максим сквозь лупу придирчиво рассматривал то место, на какое показал Антон.

— Невероятно! Я же видел эти серповидные знаки…

— Где?

— Где? Не помню, Антон. Где-то видел. Может, позднее вспомню. Но ты-то что думаешь об этом?

— Думаю: это примитивное рубило выковано из более тонкого изделия, вроде тех, что находил ты. Кстати, дай-ка радиометр.

Максим включил прибор. Антон поднес к нему рубило.

— Видел?

— Да-а, радиоактивность очень большая! Но почему?

— Не знаю, брат, не знаю. И не хочу делать пока никаких выводов. Сегодня же отправим наш топор на анализ. А сами… Сами будем дробить эти конкреции и здесь и на Гремячем, пока не завалит их снегом.

— А как же Лысая грива?

— Грива от нас не уйдет. — Антон сгреб со стола подготовленные карты маршрутов и бросил в шкаф. — Там еще никто ничего не находил. А здесь… Подумать только, какую уймищу конкреций мы побросали в прошлом году в отвалы. Теперь не пропустим ни одной!

Однако следующие недели не дали им ничего нового. Все опробованные конкреции были так же пусты, как и включающие их астийские пески. Зато присланные из института данные анализов превзошли все ожидания. Химическая лаборатория сообщила, что рубило изготовлено из сложного сплава, состоящего из никеля, титана и ниобия с заметной примесью нептуния. А лаборатория абсолютного возраста дала умопомрачительный результат — два с половиной миллиона лет назад был изготовлен этот топор.

— Два с половиной миллиона! — Максим растерялся от неожиданности. — Ничего не понимаю. Ни одно исследование астийских пород не давало им больше двух миллионов лет. Даже на самых нижних горизонтах. А тут… Ошибка!