Ассистент убийцы

Глаза Зинки сверкнули.

– Я его коленкой… сам знаешь куда.

– А он?

– Скрючился весь да по стенке стек. А я, значит, шасть мимо него и к тебе.

– Дети где? – хмуро спросил Зверев.

– Так у Люськи Сорокиной. Как эти двое явились, так я сразу их к Люське и отвела от греха подальше. Чувствовала, что добром это не кончится, как в воду глядела.

Людмила Сорокина, пятидесятипятилетняя одинокая женщина, тоже была соседкой Зверева, проживала в одиннадцатой квартире. Ее муж, командир кавалерийского полка РККА, погиб в девятнадцатом под Гатчиной в боях с войсками генерала Юденича. Людмила так больше замуж и не вышла и не завела собственных детей. Зинка, которая работала фасовщицей на плодоовощной базе, часто оставляла у сердобольной соседки обеих дочерей, когда задерживалась на работе допоздна.

Узнав, что дети в безопасности, Зверев одобрительно кивнул и сказал:

– Ладно, пойду гляну, что там за дружок у твоего Степки. – Капитан сунул ноги в ботинки и хотел надеть пиджак, но не успел, потому что в этот самый момент из квартиры Матюниных донесся неистовый рык.

Зинка всплеснула руками, проскочила мимо Зверева, спряталась у него за спиной и прошипела:

– Слышишь, как орет? Здоровый такой гад! Ой, мамочки!

Из квартиры Матюниных вывалился довольно-таки приземистый детина в майке и трусах. Несмотря на малый рост, этот тип явно весил никак не менее шести пудов. При этом на его теле абсолютно не замечалось лишних отложений подкожного жира. Широкий мясистый нос, глубоко посаженные глаза и загнутая вверх нижняя челюсть с перекусом – все это тут же напомнило Павлу Васильевичу породистого английского бульдога, однако сильно обросшего и неухоженного. Коротышка глядел на Зверева своими белесыми остекленевшими глазами и словно не видел его перед собой.

Коротышка поморщился, сжал рукой ушибленное место и прорычал, обращаясь к Зинке, стоявшей за спиной Зверева:

– Слышь, ты профура! Да я же за такие дела тебя сейчас на ремни раскромсаю! Сперва мохнатку твою взъерошу, а потом порежу! Так-то вот, рыжая сучка! А ты, фраер, свинти отсель! До тебя мне дела нет!

– А мне есть, – сухо ответил на это Зверев.

Несмотря на то что коротышка не слабо приложился к бутылке, говорил он вполне четко, точно и не пил совсем.

– Да ладно тебе, не пыли!

Капитану было понятно, что этот субъект совершенно не боится его, а просто не видит в нем хоть какого-то соперника. Зверев ощущал, что этот негодяй вовсе не берет его в расчет, и еще сильнее распалился.

– Собирай свои манатки и проваливай! – заявил он. – В этом случае я забуду про твои выходки и обещаю, что ты уйдешь отсюда своими ногами.

– Чего? Что ты сказал, баклан?

Зверев усмехнулся и спросил:

– Ты себя-то в зеркало видел, мразь?

Брови коротышки взлетели вверх. Он явно не верил своим ушам. Хмель из его головы стал выветриваться с бешеной скоростью.

– Ну ты и борзый! А знаешь, кто я?

– Думаешь, мне это интересно?

Ладони коротышки сжались в небольшие, но довольно увесистые кулаки, широкая грудь пошла ходуном, короткая мускулистая шея напряглась, на ней стали вздуваться вены.

– Павел Васильевич, может, мне в милицию позвонить? – заверещала Зинка.

– Я и есть милиция! – рявкнул он и довольно грубо отпихнул Зинку назад. – Капитан Зверев!

– Ах, сука, так ты еще и мусор! – прохрипел его противник и втянул голову в плечи.

Звереву вдруг показалось, что еще чуть-чуть, и она исчезнет совсем, прямо как голова черепахи, втянутая в панцирь. Ему тут же вспомнилась книга Джека Лондона «Белый Клык», прочитанная им еще в детстве, где доселе непобедимый огромный бойцовский пес с примесью волчьей крови уступил в схватке маленькому и мускулистому бульдогу по кличке Чероки.

«А ведь этот крепыш наверняка способен задать мне настоящую трепку», – отметил Зверев про себя, и это его еще больше подзадорило.

В этот момент коротышка бросился вперед и сделал резкий выпад правой, целя ему в лицо.

Павел Васильевич был готов к этому, тут же увернулся и встретил противника прямым встречным в челюсть. Кулак Зверева врезался в небритый подбородок, но тот был так плотно прижат к плечу, что голова коротышки даже не шелохнулась. Капитану показалось, что его рука врезалась в кирпичную стену.

Боль в костяшках пальцев заставила его прищуриться. Он на мгновение потерял противника из вида, тут же крутнулся, ожидая очередного удара, и прижал локоть к корпусу.

Кулак коротышки врезался ему в предплечье. Зверев ощутил боль, но не утратил способности дышать. Враг с ловкостью матерого боксера нанес ему еще несколько ударов, но капитан вертелся как ужаленный, и все они пришлись вскользь.

«Левша, – отметил Зверев и тут же поменял стойку. – Но ничего, мы и не такое видали».

Когда этот тип на мгновение приподнял голову, капитан успел достать его левым боковым. Из ноздрей коротышки брызнула кровь, точно сок из перезревшего помидора. Глаза его слезились, но он продолжал ловко маневрировать и все время уходил от ударов.

Соседняя дверь приоткрылась, но тут же захлопнулась. На верхнем этаже тоже кто-то вышел на лестничную площадку, но спускаться не спешил.