Assassin's Creed. Черный флаг

Я вложил в трубку дротик, решив, что буду убивать солдат по одному и таким образом лишу их численного превосходства. Бедолага-туземец послужил отвлекающим маневром, в котором я так нуждался. Взвыв от гнева, он вскочил и попытался убежать. Внимание солдат мгновенно переключилось на него. Радуясь возможности поразвлечься, вояки, ухмыляясь, упирали в плечо приклады мушкетов и стреляли. Звуки выстрелов напоминали хруст веток в лесу. Живая мишень покрылась ярко-красными пятнами. Гогочущие англичане не заметили, как их стало меньше на одного. Сраженный мною солдат беззвучно упал лицом в траву. Мертвые пальцы застыли на дротике, торчащем из горла.

Когда англичане вернулись на полянку, я сменил позицию и убил еще одного из них, шедшего сзади. Этого я подхватил под мышки и оттащил в кусты. Я благодарил Бога за своих буянов и забияк. Они и не догадывались, что я совсем рядом, но помогали мне успешнее, чем если бы заранее получили указания, как себя вести.

– Эй! – Солдат повернулся и, не увидев товарища, шедшего сзади, растерянно спросил: – А где Томпсон?

Прячась в кустах, я вставил в трубку новый дротик и поднес к губам. Набрал побольше воздуха, как показывал Кидд, и дунул. Вылетевший дротик вонзился англичанину в челюсть. Быть может, он успел подумать, что его укусил комар. Через секунду солдат уже был без сознания.

Англичане начали потихоньку догадываться, что происходит. Оставаясь в кустах, я пересчитал солдат. Трое убитых, шестеро живых. Если прежде, чем эти шестеро схватятся за свои мушкеты, я сумею уложить еще двоих… что ж, с остальными я справлюсь. Скрытый клинок мне в этом поможет.

Делало ли это меня ассасином? Ведь сейчас я думал и действовал как ассасин. И потом, разве я не поклялся отомстить тамплиерам за события в Хэзертоне?

«Враг моего врага – мой друг», – вспомнилось мне.

Нет. Я сам по себе. Отвечаю только за себя. Для меня не существует кредо. Я столько лет стремился освободиться от всевозможных правил и условностей, а потому не хотел так легко отказываться от всего, чего достиг.

К этому моменту солдаты начали озираться по сторонам в поисках пропавших товарищей. Время меня поджимало, не позволяя высматривать новую мишень для духовой трубки. Придется расправляться со всеми сразу.

Шестеро против одного. Но моей союзницей была внезапность. Едва выскочив на полянку, я перво-наперво полоснул клинком по веревкам, связывавшим руки Адевале. Он моментально встал, подыскивая себе оружие. Клинок был прикреплен у меня к правой руке, а в левой я держал пистолет. Оказавшись между двумя солдатами, я одновременно нажал курок и взмахнул клинком, после чего скрестил руки. Один англичанин был убит пулей в грудь. Второй рухнул с перерезанным горлом.

Бросив разряженный пистолет, я потянулся к поясу за другим, снова развел руки и повторил маневр. Лезвие клинка косо полоснуло по груди третьего солдата. Четвертому я выстрелил в рот. Удар мечом мне тоже пришлось отражать клинком. Затем передо мной вырос еще один захватчик. У него были оскалены зубы. Дотянуться до третьего пистолета я не мог. Мы обменялись ударами. Солдат оказался проворнее, чем я ожидал. Пока я тратил драгоценные секунды, справляясь с ним, его товарищ смотрел на меня через прицел и уже собирался нажать курок… Я опустился на колено и ударил обладателя меча клинком в бок.

Грязный трюк. Мерзкий трюк.

Солдат взвыл от боли и досады. Даже в этом душераздирающем крике улавливалось оскорбленное чувство достоинства англичанина. Ноги у него подкосились, и он шумно повалился на землю. Бессмысленные взмахи мечом уже не могли остановить моего клинка, который пробил ему подбородок и нёбо.

Грязный, мерзкий трюк. И вдобавок глупый. Следом на земле оказался и я (чего в сражении категорически нельзя допускать), поскольку мне было не вытащить лезвие, застрявшее в челюсти мертвого солдата. Я превратился в удобную мишень. Левой рукой я нашаривал третий пистолет, и, если бы не отсыревший порох, вызвавший осечку мушкета англичанина, я был бы мертв.

Я взглянул на него. Лицо солдата выражало готовность выстрелить. А потом… из его груди высунулось острие меча Адевале.

Я с облегчением выдохнул. Мой квартирмейстер помог мне встать. Я был буквально на волосок от смерти.

– Спасибо, дружище Аде.

Адевале улыбнулся, отмахиваясь от моих благодарностей. С друг друга мы перевели взгляд на умирающего солдата. Тот был на последнем издыхании. Его тело выгнулось дугой, а затем вновь распласталось на земле. Одна рука у него дернулась и застыла. Мы с Адевале пытались понять, что бы это могло значить.

37

Вскоре все пленники обрели свободу. Очищенный от солдат и рабовладельцев, Тулум вновь перешел в руки туземцев. Мы с Джеймсом стояли на берегу и смотрели в море. Бормоча ругательства, он передал мне подзорную трубу.

– А это кто такой? – спросил я.

По волнам скользила внушительного вида галера, с каждой секундой уходя все дальше от берега. Труба еще позволяла различать людей на палубе, один из которых размахивал руками, отдавая распоряжения.