Ассасин

Несмотря на царящий хаос, де Шампер успевал еще и следить за своими людьми. Он видел, как двое сержантов, став спина к спине, отчаянно сражаются, видел, что вокруг анжуйца Юга с его секирой уже лежит целая груда тел, а так переживавший перед боем сержант Ринальдо жмется к скале, вопит и пытается затолкнуть обратно в живот выпавшие сквозь рассеченную кольчугу внутренности. Рядом пал еще один из крестоносцев, поваливший за собой кого-то из ассасинов и добив его уже на земле. Отчаянный Ласло все еще удерживал всадников-исмаилитов за расселиной, и его прикрывал со спины Мартин, узнаваемый в толпе по топхельму самого де Шампера. То, что этот перебежчик-ассасин – хороший боец, Уильям и ранее знал по собственному опыту. И хотя по рукам Мартина текла кровь, парень умело орудовал выхваченной у кого-то секирой, закрывался щитом и при этом еще успевал кружиться на месте, лягаться, делать подсечки. К нему, похоже, пробирался предводитель, даже как будто что-то кричал ему, но Мартину в схватке было не до него. На этого перебежчика ассасины Синана лезли, как осы на мед, но их удары, очень далекие от боевой техники рыцарей, Мартин отбивал с легкостью. Он парировал их выпады, вновь рубил, порой и щитом пользовался как оружием, сбивая им наседавших фидаи, ударял, отталкивая и разбрасывая. Он был сродни живому огню в схватке – легкий, бесстрашный, отчаянный.

Но на самом деле Мартину было не так уж просто. Доставшаяся ему от кого-то из павших тамплиеров секира была непривычным, слишком тяжелым для него оружием, но чтобы держать противников на расстоянии, вполне подходила. Да и бойцы из ассасинов не такие, чтобы Мартин не мог справиться с ними… если не устанет. Ибо он начинал уже уставать и искал способ спастись… и вывести оставшихся тамплиеров, если получится. Он слышал вопль исмаилитов «Мы жертвенные животные!» – и давал им такое удовольствие. А вот Сабир среди них – хорошо вооруженный, в островерхом шишаке и кольчуге – был подобен вихрю. Подвижный, умелый, самый опасный, он вопил во всю глотку:

– Ты не уйдешь от меня, Тень! – Но в пылу схватки никак не мог подобраться к своему сопернику.

Мимо промчалась храпящая лошадь, и Мартин, воспользовавшись передышкой, успел схватить ее за загривок и взвился в седло. И сверху, в свете прямо стоявшего над скалистым котлованом месяца, увидел, как его враг де Шампер падает с окровавленным лицом. Бывший враг. Сейчас он был для Мартина соратником и братом Джоанны, которого он обязался спасти.

Под Мартином рвался обезумевший среди криков и крови конь, но он все же заставил его прорваться туда, где на груде тел лежал маршал. Повиснув на стременах, Мартин склонился и рывком поднял Шампера в седло. И тут почти рядом оказался Сабир. Миг – и Мартин ударом ноги в лицо свалил ассасина. Тот продолжал и снизу вопить:

– Да пожрет гиена твои вонючие кишки! Гореть тебе в аду! Ненавижу!

Ох, как же надоел!

Но сейчас было не до Сабира. Сколько продолжался этот бой? Вернее, не бой, а бойня… Однако определить время Мартин не мог – минуты или часы прошли в схватке? Когда гремят мечи, времени не существует.

– Маршал ранен! – закричал Мартин, даже не зная, жив ли тот. – Ласло, что делать?

Приказы стал отдавать храмовник Юг де Мортэн.

Глава 19

Уильям очнулся от собственного стона. И понял, что не может повернуть голову, – так отдало болью за ухом, едва он пошевелился.

– Тише, мессир, тише, – разобрал он над собой голос Ласло.

Открыв глаза, Уильям прежде всего понял, что он жив, что вокруг светло и он лежит на хвойной подстилке под большим развесистым кедром.

– Где наши люди? Сколько уцелело? – Это были его первые слова.

А потом сознание затопила боль, мир стал уходить, и маршал только огромным усилием воли заставил себя вновь не впасть в беспамятство. Итак, – о Боже! – от всего их отряда осталось только семь человек!

– Ну и Мартин с нами, – добавил Фаркаш и указал вновь открывшему глаза Шамперу на приближающегося перебежчика.

Тот подходил, склонив голову и сворачивая в рулон влажные выстиранные бинты.

Уильям не сводил с него глаз уже потому, что не мог повернуть голову, – из его щеки торчала оперенная стрела, а острие выходило где-то за ухом, упираясь в землю. Малейшее движение причиняло боль, но еще сильнее горело в боку, даже вздохнуть было трудно. Уильям провел рукой по телу и, взглянув на ладонь, увидел кровь.

– Я совсем плох?

– Бывает и хуже. Мы решили, что Мартин сделает вам перевязку. Обычно ведь ассасинов учат врачевать.

Мартин опустился рядом, ополаскивая руки в служившем котелком шлеме кого-то из храмовников.

– Из меня плохой лекарь, мессир Ласло. Я больше воин.

– И отменный воин, – попытался улыбнуться де Шампер, даже успел заметить радостный свет, вспыхнувший в глазах Мартина в ответ на его слова. Но потом боль вновь нахлынула, и он несколько минут крепился, сжав зубы, чтобы не закричать.

Сквозь гул в голове он слышал над собой разговор венгра и ассасина о том, что они опоздали с перевязкой, надо было справиться с этим, пока маршал находился в бессознательном состоянии.