Аспид

Позволить Харту быть со мной рядом и касаться меня после того, как он пожимал руку моему отцу, было далеко за пределами моей морали. Где-то между смехом над калекой и виктимблеймингом[7]. Нет, никакие мотивы и никакие причины, даже вселенского масштаба, не могли оправдать его верность моему отцу.

– Коннор, у вас есть дети или племянники? – спросила я у своего телохранителя, захлопывая коробку.

– Есть племянница, – ответил он.

– Передайте ей это, когда увидите в следующий раз. Надеюсь, что ей понравится.

Глава 16

Не в состоянии оставаться наедине с собой и своими мыслями, я отправилась в гости к Анджи. Объявилась у нее на пороге с остатками вчерашнего торта в трясущихся руках, стараясь не думать о том, что она мне скажет, когда узнает, что я выдворила за порог ее брата. И что я, скорее всего, уеду с острова, как только представится такая возможность. И еще не жалею ни о чем…

Анджи открыла только после третьего звонка. Возникла на пороге, кутаясь в кофту и сонно глядя на меня из-под тяжелых век.

– Прости, что разбудила, – сказала я, про себя недоумевая, почему она спит в полдень. – Я зайду попозже.

– Останься, – сказала она неразборчиво, шагнула ко мне и обняла. Я почувствовала запах алкоголя и сигарет. Что за дела. Она же не курит и уж совсем редко пьет.

– Ты в порядке? – спросила я, отстранившись и заглядывая в ее лицо.

Она утерла лицо рукавом и покачала головой.

– Все кончено, – сказала она так мрачно, как обычно сообщают известия о чьей-то кончине.

– В смысле? – нахмурилась я.

– Сет уехал и не вернется.

Она распахнула дверь шире и пригласила меня войти. Провела меня в гостиную, в которой царил полный хаос: повсюду были разбросаны обрывки холста, полупустые банки с краской, посреди кухонного стола стояли бутылка «Ардбега»[8] и пепельница, полная окурков.

– Что стряслось? – спросила я, наткнувшись взглядом на свеженарисованную картину, стоявшую на большом мольберте посреди комнаты. Краска еще не высохла и влажно блестела. В агрессивном хаосе жирных мазков угадывались очертания распятого на кресте женского тела. За фигурой розовело небо, разгоняя по углам картины ночной мрак…

Должно быть, стряслось что-то из ряда вон, если влюбленный в нее по уши Сет просто взял и исчез. Анджи зажгла очередную сигарету, потом, словно вспомнив, что я беременна, тут же загасила ее и принялась бегать по гостиной, распахивая окна и размахивая руками, чтобы прогнать дым. Затем села на диван, втянув голову в плечи, отчего вдруг показалась совсем маленькой и хрупкой.

– Вчера мы вернулись с твоего праздника. Все было замечательно. Я просто отключилась от изнеможения. Проснулась утром на заре. Вкруг были разбросаны розы, воздушные шары. Я даже не мгновение подумала, что уснула в твоем доме. – Анджи шумно высморкалась и попросила налить ей воды. Она выпила стакан, продышалась и продолжила: – В общем, он сделал мне предложение.

– Сет предложил тебе стать его женой?

– Да. А я отказала ему.

Она подошла к картине и коснулась пальцем влажной краски.

– Он не поверил. Подумал, что я шучу. Расстроился, когда понял, что нет. Сказал, что исчерпал все способы сделать меня своей и теперь у него опускаются руки. Я сказала, что я и так принадлежу ему: мы живем вместе, спим и проводим вместе время. Только не называем себя парнем и девушкой и не спешим слить состояние на свадьбу! Он сказал, что этого недостаточно и его бесит моя неопределенность. В общем, слово за слово, и мы поссорились. Он сказал, что у меня есть номер его телефона, если я передумаю. То есть ясно намекнул: будет или как он хочет, или никак. Потом собрал вещи и уехал. Я хотела остановить его, но не знала, что предложить взамен. Мое сердце и тело и так были у него. Что еще мне нужно было отдать?

– Безымянный палец? – мрачно пошутила я.

Анджи обмакнула кисть в ведерко с черной краской и подошла к картине.

– Я не хочу выходить замуж. Даже за такого, как он.

И она принялась закрашивать законченную картину густой черной краской.

– Стой! – Я остановила ее. – Анджи, зачем? Это чудесная картина.

– Это шлак…

– Нет! Ты нарисовала на ней свою боль. Теперь, может, взгляни на нее и прими ее? Прекрати прятать ее, бежать от нее, закрашивать свою боль краской. Ты не избавишься от нее, пока не примешь.

Анджи начала тихо всхлипывать, потом выронила кисть, обняла меня и расплакалась. Я усадила ее на диван, обхватила руками и держала, пока она не успокоится.

– Что он сделал, твой бывший? – спросила я.

Несколько минут прошло, прежде чем она собралась с силами и решилась ответить: