Асоциален 2.0

— Ты так считаешь? — он криво улыбнулся и не продемонстрировал ни капли обеспокоенности. — Пойдём со мной. Познакомлю тебя с Шайном.

Мы вошли в лифт, в котором Первый ввёл какую-то хитрую комбинацию, от которой освещение сменилось с яркого, белого на светло-жёлтый. Лифт тронулся вниз, и мы практически целую минуту двигались куда-то в глубины Шайн Сити.

— Ты зря переживаешь. Это наша победа. Причём чистая победа. — принялся успокаивать меня Первый.

Лифт остановился и открыл свои двери, выпуская нас в огромный ангар, размером с футбольное поле. Абсолютная стерильность, чистота и блеск — вот что было в этом помещении помимо сотен километров проводов, что двигались к собранной и десятков тысяч стержней. Каждый стержень был с руку взрослого человека, имел пять углов, и двигался в поле плазмы за желтым стеклом огромной, словно карьерный самосвал полусферы.

— Вот, это и есть Шайн. Здравствуй, дорогой друг. Знакомься это Алекс.

Стержни лишь активнее стали двигаться в поле плазмы вверх и вниз.

— Накуролесили эти чёртовы ублюдки. Ты уж прости, не доглядел. Давай всё исправим. — провёл он рукой по стеклу и похлопав, отправился к сложному, выглядящему словно кусок инопланетного корабля пришельцев оборудованию.

Странные манипуляции с оборудованием закончились через несколько минут и тринадцатый вновь подошёл к стеклу, после чего начал говорить на каком-то незнакомом мне языке.

«Dura lex, sed lex»

— Это на мёртвом языке. Закон суров — но он закон. Мы придумали эту кодовую фразу на тот случай, если что-то пойдёт не так.

Я заметил, что Шайн «приуныл» опустив и перестав двигать своими стержнями.

— Примерно час понадобится Шайну, чтобы сделать откат до базовых значений. А это означает обнуление рейтинга и наделение первоначальным статусом, как при первом запуске Шайна, всех выживших до сегодняшнего момента.

— И почему это хорошо? — не понял я.

— Потому что мой статус при создании Шайна — отец-основатель. И я могу лишать любого члена совета его статуса. — улыбка, куда как более простая, но намного более искренняя появилась на его лице.

— Не понимаю… Слишком многое не увязывается… Я не понимаю…

— Пойдём на крышу, встречать закат и новый день этого мира. Пусть те, кто ушёл с надеждой посмотрят на нас и обрадуются. Ведь это — победа.

Эпилог

Мы стояли на крыше и смотрели на появляющиеся на небосклоне звёзды.

— Можешь немного объяснить. Всё-таки я здесь по твоей воле…

— Не ври… Ой не ври. Ты здесь только потому, что сам выбрал этот путь.

— Но без тебя, меня бы здесь не было.

— А вот это уже ближе к истине… Ладно, давай по порядку. Спрашивай, что тебя интересует.

— Я задумался, не понимая с чего начать. А раз так, начну с самого простого и очевидного.

— Я насчитал мёртвыми только четверых членов совета, и ещё Ингрид…

— Восемь вместе с Ингридом погибли здесь сегодня. Из тридцати членов, в списке было двадцать четыре. Пятеро не приехало, Восемь погибли. Эвакуировалось сколько?

— Я насчитал одиннадцать.

— Значит, считай, погибли все девятнадцать, а ещё пятеро спрятались в своих норах и ждут пока мы их не вытянем оттуда за их длинные уши и не посадим на пожизненное в назидание другим.

— Почему девятнадцать?

— Ты забыл о дроне-мине? Вон там, на востоке зарево, это не огни ночного города. Это наши уважаемые члены совета догорают. — махнул он рукой в сторону.

— О как. Хорошо, тогда следующий вопрос. Почему мы здесь лежим и ничего не делаем? И почему спецназ не врывается на территорию?

— Они боятся защиты здания. Это раз. Два — их штатный ИИ не отвечает и руководство не знает что делать. Три, они не идиоты и понимают чем пахнет в свете последних новостей в сети. Ну а мы ждём перезагрузки. Я смогу отдать команду на эвакуацию нас, а не арест. Пускай проводят к дому этого старого плейбоя, что уже наверняка успел начать праздновать.

Мой мозг как у золотой рыбки фонтанировал слова, и тут же их забывал от переизбытка эмоций и критического повреждения восприятия происходящего вокруг. Проще было поверить, что я сошёл с ума и мой мозг просто издевается надо мной. Но нет, я действительно лежал на прогретой за день чёрной черепице и пытался понять… Что дальше?

— Почему я? Как так случилось, что ты выбрал меня и провёл по этому пути? Зачем?

— Ну а как иначе, внук?

— Чего?