Аскольд и Дир

Она мельком взглянула на него, судорожно сглотнула слюну, ответила:

- Не хочется почему-то…

- Может, у тебя жар? - Он протянул ладонь к её лбу, но она тотчас отпрянула назад, проговорила торопливо, не поднимая глаз:

- Мне надо тебе что-то сказать…

Он положил ложку на стол, стал внимательно смотреть на неё.

- Говори. Я слушаю.

Она немного помедлила, с трудом проговорила:

- Я хотела тебе сказать, что… что… что нам не надо больше видеться.

Аскольд на некоторое время остолбенел, потом спросил:

- Почему?

- Потому что… Ну ладно, всё равно уж… Но так трудно произнести…

- Чушь какая-то. А ты не шутишь? Ведь мы встречались целых два года, у нас было всё хорошо. И вдруг…

- Я не буду с тобой прогуливаться, - с неожиданным упорством повторила она. - Пойми это раз и навсегда. Никаких встреч и свиданий у нас больше не будет. Вот и всё.

Произнеся эти слова, она склонилась низко к столу и сжалась, будто ожидая удара.

Он долго смотрел на неё, поражённый её словами. Потом попросил сдавленным голосом:

- Подними голову. Скажи мне это, глядя в глаза! Она нашла в себе силы выдержать его взгляд и ответила:

- Мне не надо было ехать сюда, в харчевню. Я должна была сказать тебе у себя дома…

- И что же?

- У меня не хватило сил…

И тут же стала смотреть в сторону, не вынеся страдальческого выражения его лица.

Он сжал свою голову обеими руками, и лёгкий стон вырвался из его груди. Сказал сокрушённо:

- Но как же… Ведь всё так хорошо у нас складывалось!

Есеню захлестнула беспредельная жалость. Она произнесла сквозь слезы:

- Прости меня! Прости, пожалуйста! Но я не могу оставить всё так, как было…

Он долго молчал. Наконец спросил глухо:

- За что ты со мной так?

Она опустила голову и ничего не ответила. По лицу её текли слезы. Сказала:

- Отвези меня домой.

До самого терема молчали. Там он помог ей сойти с коляски, провёл до крыльца. Она освободила руку из его ладони, сказала, не повернув головы:

- Прости меня. Если можешь.

И ушла в дверь.

Он долго стоял, безвольно опустив руки. Рушились все надежды, рушилась жизнь. Он первый раз полюбил, хотел построить семью, а теперь всё пошло прахом. Впереди серенькое существование, впереди одиночество.

Наконец сел в коляску, вернулся во дворец. Сразу пошёл в горницу Дира.

- Ты чего такой, как в воду опущенный? - спросил тот его весёлым голосом.

Аскольд рухнул в кресло, проговорил отрешённым голосом:

- Есеня меня оставила…

- Нашёл о чём горевать! Знаешь, сколько девушек в Киеве? Мало девушек, бери вдовушек! Каждый год бушуют войны, мужиков убивают, как комаров. Иди и утешай бедняжечек!

- Такое говоришь, брат, что слушать неохота. Есеню я люблю по-настоящему. А она от меня ушла и не объяснила, почему так поступила. Я должен знать, почему… Не представляешь, как я обескуражен. Просто не могу взять в толк, что произошло.

- Она ничего тебе не сказала?

- Даже не захотела назвать причину нашего разрыва. Ничего не понимаю и не представляю, что делать. Посоветуй мне! У тебя такой опыт общения с женщинами! Тебе известны все ходы и выходы!

- Изволь! Мне это не трудно сделать.

- Хочу бежать к ней, просить, умолять, требовать объяснений…

- Ты мужчина. Ты викинг. Разве можно так убиваться из-за женщины?

- Причём тут викинг, если я люблю её?

- Возьми себя в руки. Она оставила тебя, потому что у неё другой мужчина.

Аскольд побледнел.

- Откуда ты знаешь?

- Этот другой - я.

Аскольд немигаюче уставился на Дира.

- Этого не может быть!

- Думаешь, я шучу?

Аскольд посерел. Он беззвучно открывал и закрывал рот, будто рыба, выброшенная на берег. Наконец произнёс свистящим шёпотом:

- Ты не мог поступить так, брат.

Лицо Дира было невозмутимо, на губах блуждала лёгкая усмешка.

- Ну что ты так разволновался? Есеня со мной. И не думай её вернуть. Делать нечего, она полюбила меня. Мне жаль тебя, но она теперь моя.

Всё услышанное Аскольду казалось бредом. У него в голове не укладывалось, что его наречённый брат, который во всем ему помогал, поддерживал во всех начинаниях, которого он спасал от смерти, с которым они сражались плечом к плечу, оказался предателем. Он смотрел на него и не мог поверить.

- Что ты говоришь? Я не понимаю, - наконец произнёс он.

- А чего понимать? Мы любим друг друга, и Есеня ждёт ребёнка от меня. Теперь ясно?

- Но разве так поступают, брат? - горько проговорил Аскольд.

- А что случилось? Она любила тебя? Нет. Вы были просто друзьями. Вы даже ни разу не поцеловались!

Лицо Аскольда залила краска.

- Она полюбила меня, я полюбил её, - продолжал Дир. - Вспыхнула взаимная любовь. Где здесь предательство? Я его не вижу.

- Есть мужской обычай: третий должен уйти…

- Вот ты и уйди! Ты - третий! Третий лишний. Неужели непонятно?

Аскольд долго молчал. Наконец, как видно, придя к какому-то решению, медленно встал и произнёс ясно и чётко:

- Ты - подлец, Дир. Ты мне больше не брат. Я ни на мгновенье не останусь с тобой под одной крышей. Даже в одном городе.

И вышел из горницы.

Дир был настолько поражён его словами, что ничего не ответил.

В тот же день Аскольд уехал в Любеч.

VIII