АСКЕТ

Неожиданно я почувствовал, что и из моей груди вырывается это 'да', сливаясь с десятками других. Пронзило болезненное понимание – всю жизнь во мне гнездилось нечто чёрное, мешавшее испытывать блаженство, которое даровал мне голос старца. Сражаться мне предстоит с собственными демонами.
По жилам потёк вязкий страх, превращая их в заледеневшие мутные ручьи. Внезапно стылая кора взорвалась, вздыбилась, понеслась, грохоча бьющимися друг о друга осколками. Потащила, ломая кости, в бездонную пропасть, где, кроме мрака и выворачивающей боли, не было ничего.
И тут я увидел Мрак. Тот, что скрывался во мне. Тот Мрак, что увлекал теперь в нескончаемую воронку муки и ужаса…

В солнечном столбе корчился толстенький человечек. От былого оцепенения не осталось и следа. Лицо его превратилось в перекошенную маску.

– Изыди!!! – прогремело из ослепительных высей.

И ОН отступил… Исторгая зловонное пламя, обрушился в бездну, в которую только что пытался ввергнуть и меня. Я вскрикнул и рванулся вверх.
Выше!
Выше!!!
К невесомым, блистающим мирам, разлитым в беспредельном счастье…
Подо мной медленно плыла огромная, дремотная река. Закатное небо отражалось в ней, окрашивая воды в нежные оттенки алого, бардового, розового. Радужный ветер нёс меня над просторами. Внизу неспешно текли окутанные дымкой луга, просёлки, деревянные церквушки. Я был птицей…
Нет, слишком громадны мои крылья!
Они были способны укрыть все эти пространства, защитить от того всепоглощающего ужаса, который я недавно пережил.
Я ангел…
Нет…
Я ничто!
Прекрасное, радостное, растворившее в себе время, расстояния – весь Мир – Ничто!

Когда я снова обрёл плоть и кровь, старец исчез. В 'небесные врата' светило солнце. Вокруг слышались протяжные, полные наслаждения вздохи, заливистый смех – люди возвращались из райского небытия.
Ко мне подошёл Максимиан. Лицо его тоже несло отпечаток пребывания в измерениях Абсолютной Радости.

– Теперь веришь? – спросил он приглушённо.

Не знаю, что он имел в виду, но я ответил так, как прозвучало во мне эхо, долетевшее Оттуда:

– Верую.

Охрана церквушки стала смыслом моего существования. Нельзя допустить, чтобы чья-то земная алчность испепелила двери, за которыми жило непререкаемое Блаженство.
Всякий раз, когда Чудо должно было повториться, Максимиан получал Весть.

– Филарет знает, как велико неверие в нашем мире, – грустно шептал Хранитель. – Он призван явить Истину как можно большему числу людей. Моё же предназначение – привести к 'небесным вратам' достойных. Фомы Неверующие не должны осквернить храм.