Асканио

– Да, господин канцлер, – ответил король. – Сегодня же пошлите господина Фрежюса к императору, пусть передаст ему от моего имени это предложение. Покажем императору, что для сохранения мира мы готовы на все! Ну, а если он жаждет войны…

Грозный и величественный жест сопровождая эти слова, но тут Франциск I на миг замолчал, заметив художника, скромно стоявшего у дверей.

– Но если он жаждет войны, – продолжал король, – клянусь Юпитером, вести о которой принес мне Бенвенуто, клянусь, что война будет кровопролитная, ужасная, ожесточенная!.. Ну, Бенвенуто, где же мой Юпитер?

– Сир, – отвечал Бенвенуто, – я вам принес модель вашего Юпитера. Но знаете, о чем я мечтал, смотря на вас и слушая вас? Я мечтал о фонтане для вашего Фонтенбло. Представьте: над фонтаном возвышается исполинская статуя в шестьдесят футов, в правой руке она держит сломанное копье, а левой опирается на эфес шпаги. Статуя изображает Марса77– иными словами, вас, ваше величество, ибо вы олицетворение храбрости, сир, и этой храбростью вы пользуетесь в справедливом деле – священной защите вашей славы… Подождите, сир, это еще не все. По углам пьедестала статуи я вижу четыре сидящие фигуры: поэзию, живопись, скульптуру и щедрость. Вот о чем я мечтал, глядя на вас и слушая вас, сир!

– И вы воплотите эту мечту в мраморе или бронзе, Бенвенуто! Такова моя воля, – сказал король повелительно, но улыбаясь искренней и приветливой улыбкой.

Все члены совета встретили эти слова рукоплесканиями, ибо находили короля достойным статуи, а статую – достойной короля.

– А пока, – произнес король, – взглянем на нашего Юпитера.

Бенвенуто вытащил из-под плаща модель и поставил ее на стол, за которым только что решалась судьба мира.

Франциск I смотрел на нее с восторгом – в выражении его лица трудно было ошибиться.

– Наконец-то я нашел мастера по сердцу! – воскликнул он и, похлопав Бенвенуто по плечу, продолжал:

– Друг мой, кто чувствует себя счастливее: король, которому удалось найти художника, понимающего все ею замыслы, – словом, такого художника, как вы, – или художник, который встретил короля, способного его понять? По правде говоря, мне кажется, что моя радость сильнее.

– О нет, сир, позвольте! – воскликнул Бенвену-то. – Моя радость, без сомнения, сильнее.

– Нет, моя, Бенвенуто!

– Не смею противоречить вашему величеству: однако ж…

– Ну согласимся же, что наша радость одинакова, друг мой.

– Сир, вы меня назвали своим другом… – сказал Бенвенуто. – Одно лишь это слово оплачивает сторицей все то, что я уже сделал для вашего величества, и все, что я еще сделаю для вас.

– Так вот, я хочу доказать тебе, что это не пустое, случайно сказанное слово, Бенвенуто, и если я назвал тебя своим другом, – значит, ты действительно мой друг. Я жду Юпитера. Заканчивай работу как можно скорей, и ты получишь, даю слово дворянина, все, что пожелаешь, если только это будет в королевской власти… Слышите, господа? И если я забуду о своем обещании, напомните мне о нем.

– Сир! – воскликнул Бенвенуто. – Вы великий и благородный король, и мне стыдно, что я лишь немногим могу воздать за все то, что вы сделали для меня!

И, поцеловав руку, протянутую королем, Челлини спрятал модель Юпитера под плащом и вышел из зала совета, преисполненный гордости и радости.

Выходя из Лувра, он встретил Приматиччо, который входил во дворец.

– Куда вы спешите и что вас так обрадовало, дорогой Друг Бенвенуто? – спросил Приматиччо Челлини, который не сразу заметил его.

– Ах, это вы, Франческо! – воскликнул Челлини. – Да, вы правы, я радуюсь, ибо только что видел нашего великого, высокочтимого, божественного Франциска Первого.

– А госпожу д'Этамп вы тоже видели? – спросил Приматиччо.

– Я не смею повторить его слова, Франческо, хотя и говорят, что со скромностью я не в ладу.

– Ну, а что вам сказала госпожа д'Этaмп?

– Он назвал меня своим другом. Понимаете, Франческо? Он говорил со мной на «ты», как со своими маршалами. Наконец, он сказал мне, что, когда будет готов Юпитер, я могу просить о любой милости и что он заранее ее дарует – Ну, а что обещала вам госпожа д'Этамп?

– Какой вы чудак, Франческо!

– Почему же?

– Вы мне твердите о госпоже д'Этамп, а ведь я твержу вам о короле – Да потому что я знаю двор получше вашего, Бенвенуто; потому что вы мой земляк и мой друг, потому что вы принесли с собой частицу нашей прекрасной Италии, и в благодарность я хочу избавить вас от большой опасности. Послушайте, Бенвенуто, я уже вас предупреждал: герцогиня д'Этамп – ваш смертельный враг Но прежде я просто опасался этого, теперь же в этом уверен. Вы оскорбили герцогиню, и, если вы ее не умиротворите, она вас погубит. Слушайте меня внимательно, Бенвенуто: госпожа д'Этамп – повелительница короля!

– Бог ты мой, да о чем вы толкуете! – воскликнул Челлини, расхохотавшись. – Я, видите ли, оскорбил госпожу д'Этамп! Но каким же образом?