Асимметричный ответ

– Его таланты слишком многогранны, – не задумываясь, ответил Берия, явно давно и неоднократно сам задававшийся этим вопросом, – феноменальный стрелок, диверсант с необычным зрением и слухом, человек, способный почти мгновенно совершать в уме математические расчеты, на которые у пары десятков математиков ушли бы часы или дни. Отличное знание немецкого языка, и не факт, что только немецкого, хотя точных данных нет. И, наконец, инженер-конструктор, способный заменить собой целые конструкторские бюро. В одном человеке такие способности уживаться не могут, это очевидно.

– Не будем сейчас ударяться в мистику, – усмехнулся в усы Сталин, – давайте лучше подумаем, как использовать сложившуюся ситуацию. Вы назвали только таланты Нагулина, но ведь он не лишен и слабостей.

– Естественно, – кивнул Берия, – Прежде всего, многие его суждения довольно наивны и идеалистичны. Взять хотя бы предложение не использовать химическое оружие, несмотря на применение его немцами. Красиво, но глупо. Были и еще интересные и столь же наивные высказывания, в том числе об отношении командиров Красной армии к жизням рядовых красноармейцев. Кроме того, он всегда держит слово, в том числе данное врагам. Если обещал сохранить жизнь пленному в обмен на информацию, старается выполнить обещание, даже если оставлять противника в живых откровенно опасно.

– Благородство и юношеский максимализм – это очень хорошо, – кивнул Сталин, – Это значит, мы сможем найти способ удержать Нагулина на нашей стороне достаточно долго, а, может быть, и привязать его к СССР навсегда.

– У него есть девушка. Сержант госбезопасности Елена Серова. Мои люди провели с ней соответствующую работу, еще когда у них только намечались романтические отношения. Нет, никакой прямой вербовки, но намеки звучали достаточно прозрачно, и она, судя по всему, все поняла правильно.

– И на что же ей столь прозрачно намекали?

– На то, что никто в Наркомате внутренних дел не будет препятствовать их отношениям, если они вдруг возникнут. Она, конечно, немного потрепыхалась, делая вид, что не понимает, о чем речь, но в итоге оказалась женщиной умной и вполне благосклонно отреагировала на аргумент о том, что Нагулин – личность, несомненно, героическая, но весьма неоднозначная с точки зрения идеологической подготовки, ибо вышел он из дремучей тайги, где о прогрессивных коммунистических учениях и марксистско-ленинской теории никто ничего не слышал. Ну и, понятно, руководству НКВД станет гораздо спокойнее, если рядом с Нагулиным будет человек, безгранично преданный делу Ленина-Сталина, готовый в любой момент поправить, подсказать и уберечь от досадных ошибок и заблуждений. Ну а если вдруг своими силами справиться будет сложно, за помощью в решении таких проблем всегда можно обратиться к более опытным старшим товарищам. Мало того, поступать так настоятельно рекомендуется.

– Ну-ну, – кивнул Сталин. – Разумно. Надеюсь, палку в этом вопросе не перегнули?

– У меня нет оснований сомневаться в квалификации сотрудников, работавших с Серовой.

– Хорошо. Оставим эту тему и вернемся к Нагулину, – Сталин положил трубку на стол и уселся в кресло за своим рабочим столом, продолжая внимательно смотреть на собеседника, – Сегодня у меня был нарком вооружения товарищ Устинов. Речь шла о термитных снарядах и боеприпасах объемного взрыва. По чертежам Нагулина на четвертом ремонтно-опытном заводе в Коломне были созданы образцы термитных головных частей для снарядов М-13. Результаты первых же полигонных испытаний показали, что после залпа дивизиона «Катюш» в районе цели образуется обширная зона с температурой, превышающей три тысячи градусов. Плавится танковая броня, выгорает все, что может гореть, и даже многое из того, что гореть не может, живая сила не имеет шансов выжить ни в окопах, ни в блиндажах, ни в большинстве ДОТов и ДЗОТов[6]. Это страшное оружие, Лаврентий, но, по словам генерала Устинова, даже оно блекнет по сравнению с боеприпасами объемного взрыва. Нарком предлагает немедленно приступить к массовому выпуску бомб и снарядов обоих этих типов, и есть мнение, что нам стоит прислушаться к этому предложению.

– Я не сомневался в результатах испытаний, товарищ Сталин, – кивнул Берия. – После истории с гранатометами мой наркомат всячески содействует подполковнику Нагулину в реализации его военно-технических идей.

– Лаврентий, отвлекись, наконец, от этой войны. После битвы за Москву я уже не сомневаюсь в том, что победа будет за нами. Перед нами в полный рост встает следующий вопрос: «А что дальше?». Ты осознаешь, какие возможности дает нам в руки Нагулин? Надеюсь, тебе очевидно, что гранатометы, термитные снаряды и боеприпасы объемного взрыва – только начало. Я уверен, что он способен очень на многое, и не только в сфере вооружений. Мы можем получить силу способную придать новый импульс идеям, от которых нам пришлось отказаться в двадцатых годах под давлением непреодолимых обстоятельств, – Сталин вновь поднялся и принялся расхаживать по кабинету.

– Мировая Революция? – осторожно спросил Берия. – Но ведь это…