Ашер Блэк

Если возникает угроза, он нажимает кнопку на двери, и в полигоне и оружейной, куда можно попасть только через полигон, раздается сигнал тревоги. Когда это произойдет, я должна буду войти в оружейную комнату, которая одновременно служит и комнатой тревоги. Там я должна нажать последовательность цифр, и двери заблокируются таким образом, что их можно будет открыть только изнутри.

С потолка будут спускаться мониторы, показывающие, что происходит снаружи. Они будут высокой четкости, в реальном времени и со звуком. Согласно протоколу, я надену пуленепробиваемое снаряжение, закрывающее руки и ноги, и вызову полицию, если в течение пятнадцати минут от Ашера не будет никаких вестей.

Я уже говорила и повторюсь: охрана — это излишество.

Даже после двух перестрелок я все еще так думаю.

Когда он видит меня, я протягиваю Ксавьеру уничтоженную бумажку с мишенью. Он ухмыляется и говорит что-то похожее на "Лучше", но я все еще в наушниках и ничего не слышу. Я говорю ему, что собираюсь принять ванну, и он остается за дверью спальни, когда я вхожу в комнату.

Я раздеваюсь, оставляя на полу следы ткани, пока не остаюсь совсем голой. Я уберу это позже, до возвращения Ашера. Я танцую в такт музыке, наслаждаясь свободой и тем, что это место снова в моем распоряжении, когда захожу в ванную и вижу Ашера.

Я замираю. Он в душе, совершенно голый. Рукой он опирается на мраморную стену, а другая лежит на его затвердевшем члене. С закрытыми глазами и головой под струями воды он еще не заметил меня, поэтому я не ухожу.

Если вы когда-нибудь увидите, как Ашер поглаживает себя, а вода стекает по его мускулистой груди… вы соврете себе, если скажете, что не остановитесь, чтобы поглазеть.

Я стою, прилипнув к полу, пока его рука гладит вверх и вниз по длине его увеличившегося члена. Я чувствую, что задыхаюсь, но не слышу этого из-за звука музыки, доносящегося из моих наушников. Ашер замирает, его рука останавливается на полпути к члену, и поднимает голову.

Когда его глаза встречаются с моими, я думаю, что он остановится, но он этого не делает.

Он рассматривает мою обнаженную фигуру, его глаза путешествуют вверх и вниз по моей длине, сверкая от вожделения и признательности. Затем он продолжает гладить себя, глядя на мое тело. Его губы раздвигаются, и мне кажется, что из них вырывается стон, но я не слышу.

И, черт возьми, как же мне хочется услышать.

Я вырываю наушники из ушей, небрежно бросая их на пол вместе с остатками своего достоинства. Магнитное притяжение, которое всегда существовало между нами, тянет меня, пока я не оказываюсь прямо перед душем, и стеклянная дверь — единственное, что нас разделяет.

Когда я кладу одну руку на стекло, он делает то же самое, прямо поверх моей, смещаясь так, что оказывается лицом к лицу со мной. Я могу открыть дверь и через секунду окажусь там вместе с ним. Это не похоже на ту первую ночь, когда мы еще не знали друг друга. Он знает меня, а я знаю его. На этот раз он меня не бросит.

Но я не могу.

Я трусиха.

А может, я храбрая?

Не знаю.

Но я не настолько храбра, чтобы оставить его, и слишком труслива, чтобы присоединиться к нему.

Вместо этого я замираю от вожделения, наблюдая, как он медленно поглаживает свой член. Мой рот наполняется влагой при виде вены, бегущей по его огромной длине. Его сжатый кулак медленно движется вверх, останавливаясь на головке члена и поворачиваясь, прежде чем опуститься обратно к основанию.

Вода из душевой лейки стекает по его лицу и попадает в глаза, заставляя их закрыться. Когда он открывает их, то видит мои пальцы, которые погрузились в мою ноющую киску. Я провожу пальцами по своей киске, погружая два пальца в свою влажность и используя ладонь, чтобы облегчить пульсирующий клитор.

Его глаза встречаются с моими, и когда он говорит, это выливается в рычание.

— Кончи для меня, Люси. Кончи со мной.

Мое тело немедленно подчиняется его требованию, повинуясь наслаждению, повинуясь ему. Не проходит и секунды, как он присоединяется ко мне, и мои глаза едва могут оставаться открытыми от удовольствия, но я заставляю их открыть, отказываясь пропустить зрелище того, как он кончает для меня. Кончает вместе со мной.

Когда мы кончаем, задыхаясь и едва насытившись, наши руки все еще прижаты друг к другу, разделенные стеклянной дверью. Она прозрачная и тонкая, но с таким же успехом может быть Великой стеной.

Я плыву по крыше, когда понимаю, что Ксавье со мной нет. Я оглядываюсь по сторонам, хмурю губы, когда нигде его не вижу, и выхожу из бассейна. Вода стекает по моему телу в бикини, но я вытираюсь плюшевым полотенцем.

После того как Кэролайн подстрелили и мы решили снова держать меня под замком в пентхаусе, Ашер переоборудовал крышу в площадку для бассейна. Вместо перил или стены высотой по пояс, чтобы я не упала с края башни, он установил пуленепробиваемое стекло по всему периметру крыши. Оно прозрачное, высотой пятнадцать футов и выдерживает многократный обстрел из любой снайперской винтовки.