Ашер Блэк

— Ты уверена, что ты не шпион? — Но отсутствие тепла в его тоне говорит мне, что он просто шутит. — Они делают большую часть своих денег законным путем, но один из их бизнесов на бумаге — схема отмывания денег.

— Какая? — спрашиваю я.

Он смотрит на меня.

— Ты уверена, что хочешь знать? Ты не можешь этого не знать, а это может быть опасным знанием.

Я думаю об этом. Я не очень хочу знать, но интуиция подсказывает мне, что я должна узнать как можно больше о ситуации, о нем. Незнание часто бывает вреднее, чем знание. Спросите Мэри Джейн Уотсон, когда Зеленый Гоблин таскал ее по всему городу. Она — девица в беде, а я отказываюсь быть ею.

Я смирюсь с тем, что я пугливая кошка со случайными приступами храбрости.

Я киваю и говорю:

— Неизвестный — это не слово, а тот Ашер Блэк, которого знает весь мир, не позволил бы никому причинить вред своей невесте.

Он разражается ошеломленным смехом.

— Нет, не позволил бы. — На мгновение он умолкает. — Это сеть стрип-клубов.

Я закатываю глаза.

— Фигурально.

— На самом деле это одна из моих самых блестящих идей. Стриптиз — это бизнес, требующий больших денежных затрат. Налоговая служба знает и принимает это. Семья Романо заставляет своих парней приходить со своей наличной выручкой, и они тратят все эти деньги на чаевые стриптизершам и официанткам. Девушки объединяют чаевые, которые идут Фрэнки Романо.

Фрэнки Романо — глава семьи Романо.

Я закончила за него:

— Дай угадаю. Девушки — легальные работники, которые получают зарплату, складывающуюся из чаевых и платы за обслуживание, а парни оставляют себе свою долю прибыли и оставляют чаевые. Доход от чаевых и зарплата сотрудников клуба даже облагаются налогом как легальный доход. — Я смеюсь. — Возможно, у тебя даже есть положение о чаевых в контрактах с сотрудниками.

Ашер выглядит впечатленным.

— Именно так. Федералы не могут тронуть семью Романо. Единственные, кто замешан в незаконных сделках, технически просто клиенты клубов. Им придется выслеживать этих парней по отдельности, и даже если их поймают, это не приведет к Романо. Невозможно отрубить голову змее. Только бесконечный запас хвостов, за которыми бессмысленно охотиться. Хвосты всегда отрастают.

Я изучаю профиль Ашера. Таким оживленным я его еще не видела. Оно перетекает в его внешность, и он выглядит посвежевшим и бодрым — и гораздо менее страшным, чем обычно. Этого эффекта достаточно, чтобы заставить мое сердце пропустить несколько ударов.

Я шепчу.

— Ты очень умный, не так ли? — Я качаю головой, очищая ее от того, что заставило меня сделать ему комплимент.

Он вздыхает, и это напоминает мне о том, почему он вообще рассказывает мне все это. Мне нужно знать как можно больше о своем новом "женихе".

— Недостаточно умный. — Его пальцы сильнее сжимают руль. — Я подписал контракт на 10 % от прибыли всех предприятий, которые я помог создать Романо. Это были большие деньги, и я использовал их, чтобы инвестировать в свой собственный бизнес. Все мои предприятия находятся под одной компанией, «Блэк Энтерпрайз»

Он делает паузу, давая информации осмыслиться.

— Один из членов совета директоров пытается изгнать меня, подозревая в связях с мафией, и в качестве доказательства он может указать на мои доли в бизнесе Романо. Даже если технически они не являются незаконными, эти предприятия связаны с семьей Романо, которая имеет дурную репутацию в сфере организованной преступности. Они, конечно, в основном открестились от тяжких дел, но это рисует не самую благоприятную картину обо мне.

— Тот, кто пытается выгнать тебя… Это ведь он всю ночь издевался, верно?

Ашер сухо смеется. Он забавен и раздражен одновременно.

— Да, тот самый. Его зовут Рене Туссен. Он думает, что, если совет директоров проголосует за мое исключение, его повысят до генерального директора. Ему нужны мои бонусы и власть, и ему все равно, как их получить. Черт, если ему удастся заполучить мои контрольные акции компании, он без колебаний возьмет их.

— Есть ли основания для твоего отстранения?

— Нет никаких доказательств того, что я делал что-то незаконное для мафии, поэтому он не может напасть на меня с этой стороны. Он просто изображает меня молодым, неопытным и неуравновешенным, чтобы доказать, что я представляю угрозу для благополучия компании. Это клеветническая кампания, причем насквозь. Я тоже не особо усложнил ему задачу. В мире бизнеса я молод, что автоматически делает меня неопытным для них.

Ему всего 25. В то время как я вижу в этом то, что только делает его достижения еще более впечатляющими, я понимаю, как Рене может представить это в негативном свете.

— Что касается моей нестабильности, то у всех членов совета директоров есть жены, дети и дома. Это их мнение о стабильности. Я же холост, у меня нет семьи, и я живу в пентхаусе.

— Вот тут-то я и вступаю в игру, — говорю я, собирая кусочки воедино. Я могу справиться с этим, будучи вовлеченной в офисный, а не мафиозный спор.

— Если у меня будет невеста, Рене не сможет утверждать, что я не думаю о будущем, что я не пускаю корни.