Асгард — город богов

Во время твоего молчаливого рассказа рядом остановится немец объединённой Германии, чтобы спросить тебя, где здесь телефонный автомат. Ты ответишь ему. Он спросит тебя, где здесь найти хорошее пиво. Ты заметишь без видимой охоты, что пиво здесь, с твоей точки зрения, всюду отменно. Ошарашенный таким универсальным нивелирующим ответом, он попробует узнать, почему ты так думаешь, и ты со смешанным опытом человека, которого каждый раз обманывают по-новому, но каждый раз обещают все ту же демократию, ответишь ему без обиняков, что ты русский…

Он отойдёт, улыбнётся, оглянувшись. Ну и задачу ты задал этому немцу, который ни за что не поверит, что в восьмидесятых и позднее, в девяностых твои несколько обострённая наблюдательность и вкус свидетельствовали, что качество так называемого пива в городе, где ты родился и живёшь, все продолжало падать — уже после того, как напиток этот заслужил другое, гораздо менее благозвучное название. И эту неукротимость перемен в этом неукротимом городе можно лишь сравнить с неотвратимыми пайками по шестьсот граммов крупы на квартал на взрослого человека — в начале девяностых — в его самых ближайших окрестностях, что даёт повод занести гостей этого города да по большей части уже и его собственных жителей в разряд мелких пернатых — ведь шесть-семь граммов зёрна в день — это минимальная норма для воробья или синицы.

Поэтому ты тоже улыбнёшься ему вслед: с равным неуспехом ты можешь сообщить ему об этом, или об Асгарде, или о летающих аллигаторах, или о настоящих морских наядах по сто крон за штуку в секс-заведении на соседней с твоим отелем улице.

Только викинг поверит тебе. Или сохранит вид, что верит. К тому же о наядах он наслышан. Но в долгих морских походах он был далёк от мысли, что тёмная или светлая сверкающая чешуя на выпуклых бёдрах наяд потребует хлопот, забот и технологических навыков, а цена на них упадёт.

ЧАЕПИТИЕ. ГДЕ РАСПОЛОЖЕН АД?

Ты идёшь в номер к друзьям…

— На что ты надеялся, Володя, — спрашивает чарующим голосом Иветта, — сразу получить признание и два миллиона крон за открытие Асгарда?

— Ну что ты, Иветта, говоришь. Достаточно было бы и одного миллиона.

— Ну почему только одного? — возразил мой друг профессор. — Пригодился бы и второй.

— Скажу чистосердечно, я не смог бы отказаться от второго, если бы они настаивали.

— Зря они этого не сделали своевременно, — добавил профессор.

— Почему? — спросила Иветта негромко, отвернувшись на минуту к тонкой разрисованной красным и синим банке из-под импортного чая, которая служила ей и нам с профессором в качестве небольшого электрического самовара, и сразу после её вопроса я успел вслух заметить, что первый в мире самовар был изобретён ещё хеттами во втором тысячелетии до нашей эры, то есть во время легендарной Трои, но хетты пользовались в отличие от нас керамическими самоварами, хотя конструкция их и принцип действия почти не изменились до второго открытия этого нагревательного прибора где-то в районе Тулы и совсем недавно. Магия повтора налицо.

— Потому, — ответил мой друг и однокашник, — что два миллиона крон за открытие Асгарда — это сущие пустяки, и я уверен, что королева Швеции может опередить датчан. Сейчас это было бы своевременно, у меня как раз кончились последние кроны, отложенные на пиво и карманные расходы.

— Это намёк, — сказала Иветта. — Но не совсем по адресу. Тем профессорам, которые хорошо известны здесь, в Дании, пиво поставляют к столу бесплатно.

— Ты имеешь в виду этого китаиста, который живёт в доме основателя пивоваренного завода в Карлсберге, согласно завещанию его благородного основателя?

— Не только. В своё время в этом доме в течение, кажется, тридцати лет жил некий Нильс Бор, также получая пиво и минеральную воду к своему столу бесплатно, и к тому же он не платил за жильё ни кроны, как и китаист. Дом подарен таким, как они.

— Это справедливо, — сказал я. — Нас ведь пока здесь никто почти не знает в отличие от нашего отечества, где наши имена вместе с именами всех асов порядком уже примелькались.

— Почему ты назвал эту банку электрическим самоваром? — спросила Иветта. — Разве похожа?

— Иветта, — рассудительно сказал профессор. — Внутри банки металлическая трубка кипятильника, внутри трубки спираль, это заливается водой. Разве не похоже?

— Похоже, я не сообразила. Володя, какого цвета свитер тебе связать?

— Красного. Пусть будет немного чёрного и белого.

— Это цвета Асгарда?

— Да.

— Кажется, я присмотрела шерсть в Москве. Здесь она дорогая.

— Она недорогая для тех, кто получает кроны в Копенгагене, но достаточно дорогая для тех, кто получает их в Москве, ибо за мой месячный заработок я получил дневную зарплату датского мальчика при справедливой якобы операции обмена, — отметил мой однокашник, повторяя наши с ним выводы.

— Но все-таки она дорогая…

— Нет, все-таки она не дорогая.