Ас Третьего рейха

Вскоре многие наши коллеги из других эскадрилий стали отказываться от выступления в качестве наших спарринг-партнеров в воздушных боях. По их словам, летчики моей эскадрильи не дрались в таких боях согласно букве устава или джентльменским правилам, а часто совершали маневры, которые в офицерском обществе рассматривались как нечестные, недостойные или просто непозволительные. В свое время аналогичные аргументы проводились некоторыми летчиками первой эскадрильи, которые, разумеется, никогда не воевали на Восточном фронте. Тогда я собрал своих летчиков-истребителей и попросил их подумать о том, что они будут делать, когда перед ними возникнет дилемма следующего порядка. Вражескими истребителями они загнаны в тупик, из которого два выхода: если действовать в соответствии с уставом, то остается принять смерть, а если действовать нестандартно, то имеется шанс вырваться и наказать врага. Потом я этот пример с Фомой неверующим осуществил в воздушном бою… и что вы думаете?.. Да, победа в бою достается потом и кровью, побеждает тот, кто больше знает и умеет эти знания применять на практике, причем действуя нестандартными методами. Одним словом, Динго очень понравилось летать и работать вместе со мной, а мне очень нравилось учить этого парня.

Операторы станции РЛС подняли тревогу ранним утром, когда полк еще почивал глубоким сном, а дежурное звено по неизвестной причине замешкалось с вылетом по тревоге. Только одна пара сумасшедших BF109E уже крутилась в воздухе, отрабатывая очередной воздушный бой со своими тенями. Разумеется, командование полка, а именно майор Киммель, лично приказало паре Ругге и Динго прекратить учебное задание, найти и атаковать вражеские истребители Р-47. К слову сказать, Р-47, или по-другому «Тандерболт», был одним из лучших истребителей Североамериканских штатов, на них летали хорошо обученные и подготовленные американские летчики.

Но при встрече с нашей парой этим ребятам сильно не повезло, к тому же они не знали, что встретились с сумасшедшими пилотами-истребителями рейха. Вражескую пару мы атаковали с ходу, на вираже по горизонтали, высота у нас и у американцев была одинаковая. Ребята североамериканцы к этому времени немало повоевали на других фронтах, борта их машин были раскрашены экзотическими иероглифами, парой десятков звездочек, говоривших о том, что эти парни немало япошек утопили в Тихом океане. Но мы — немцы, и это вам не японцы, и пока они соображали, в чем именно таится эта разница, мы сумели подойти к ним на дистанцию в сто метров и открыть огонь на поражение из пушек и пулеметов. Я из обеих пушек палил в район расположения топливных баков ведущего «Тандерболта», а Динго из бортового оружия неожиданно саданул прямо по кабине пилота второго истребителя. Мой противник расцвел в небе гигантской ромашкой, по всей очевидности, его топливные баки были наполнены авиационным бензином до самой горловины. А второй истребитель, после того как огнем Динго было разбито остекление кабины вражеского пилота, внезапно, что называется, споткнулся на ровном месте и начал быстро терять высоту, пока носом не воткнулся в прибрежную гальку Северного моря. Моряки прибрежной батареи, рядом с которой взорвался самолет, долго выпытывали у нас, что это был за взрыв и почему он раздался так рано утром и, между прочим, разбудил их старого контр-адмирала, командующего береговой обороной, который в прошлый вечер остался ночевать на батарее.

Мой и Динго BF109E приземлились на ВПП, а основной состав полка продолжал досматривать утренние сны, возможно, потому что эти сны под утро были наиболее интересными, общая побудка должна была прозвучать еще только через пять минут. Помимо обычного дежурного офицера на КПП взлетной полосы нас встречал диким взором майор Киммель с громадной бутылью французского коньяка в руках.