Арысь-поле

— О, как! — Вадиму вдруг стало смешно. Причем, смеялся он, в основном, над собой — Слава-то оказался прав — жизнь развивается по естественным земным законам, а этот старик просто пытается примазаться; найти себе место, и все эти священнодействия с факелами, эта напускная таинственность — либо бред сумасшедшего, либо игра очень хитрого человека… а ужик — определенно, неизвестная науке рептилия, не более того.

— Я только волхв, — пояснил старик, — я могу общаться с богами, и они сообщают мне будущее, но я не ведун. Ведуны — это высшие волхвы, которые могут влиять на обстоятельства. Сегодня я спросил богов…

— Как? — перебил Вадим.

— Я — волхв солнечного бога Хорса…

— Простите за вопрос, — на лице Вадима появилась откровенно издевательская ухмылка, — мы в каком веке живем?

— Думаешь, я ненормальный? — волхв хмыкнул.

— Да. Вы давно проверялись у психиатра?

— Я никогда у него не проверялся!

— Заметно, — Вадим откинулся на спину, показывая, что дискуссия окончена.

Кате тоже стало неинтересно. Она уставилась в пламя костра, потому что все остальное уже поглотила тьма, и вдруг почувствовала, как ее непреодолимо тянет к этому живому теплому существу, подмигивающему угольками и призывно манящему огненными пальцами. Еще минута молчания, и она б протянула к нему руку, чтоб ощутить нежное прикосновение.

— Если вы так хорошо знаете всех ваших богов, — неожиданно Аня поднялась на локте, — то, кто это такой?

— Это?.. — волхв посмотрел на грубо вырезанное лицо, которое пляшущие тени делали, то усмехающимся, то задумчивым, — это Стрига — женское воплощение зла и ночи. Я думаю, то, что должно произойти, связано с ней.

— Так, давайте сожжем ее, — весело предложила Катя, не отрывая взгляд от огня. Ей хотелось, чтоб он горел еще долго-долго, и это толстое сухое полено было, как нельзя, кстати.

— И правда, — Вадим сел, — если вам так будет легче, и ваша душа успокоится, давайте кинем его костер, и дело с концом. Мы ведь избавим мир от зла, да?..

— Стрига… — задумчиво повторила Аня, — клевое имя…

— Причем здесь имя? — Вадим встал, — полено, и есть, полено. Ну что, кидаем? — он поднял идола, ожидая команды.

— Попробуй, — волхв пожал плечами, — но учти, не бывает богов плохих и хороших — у всех свое предназначение. Стрига же не только богиня зла, но и ночи.

— И что? — Вадим подбросил полено и снова поймал его.

Катя видела, что дрова прогорают, пламя начинает заметно уменьшаться, и это волновало ее больше всего.

— Да бросай ты! Хуже не будет — только светлее!

— Ну, что? — Вадим занес полено над костром, но опустить не решался, ведь кроме болтуна-волхва и урагана, вполне укладывавшегося в предсказания синоптиков, оставалась еще загадочная Лена. …Неужто у нас на свободе разгуливает столько психов, и всех их тянет, в одну и ту же точку, в одно и то же время?.. Так не бывает — говорят же, что каждый сходит с ума по-своему… — поэтому Вадим ждал решения волхва, а тот внимательно оглядывался по сторонам, словно ища знамение. В реке негромко плеснула рыба; цикада, прервавшая соло минуту назад, снова застрекотала, только чуть левее; гулко ухнул филин… Услышав его, волхв встрепенулся, резко повернувшись в сторону леса. Но филин смолк, уплыла рыба, только продолжала песню цикада.

— Да простят меня боги, — вздохнул волхв, словно не зная, правильное ли принял решение.

Вадим наклонился и аккуратно опустил полено в огонь. Пламя сделалось еще меньше — его языки, приобретшие сразу темно-красный оттенок, лизали бока идола, не причиняя ему никакого вреда, и все заворожено ждали, что будет дальше.

Через несколько минут от полена отделилась легкая искорка, потом вторая; а когда пламя уверенно обхватило полено целиком, искры весело полетели в разные стороны, как от бенгальского огня.

— Ух, ты! — восторженно воскликнула Катя.

— Я думаю, это пропитка так стреляет, — объяснил Вадим, — если б не она, дерево должно было сгнить за столько времени.

— А где вы его нашли? — спросила Аня.

Вадиму не хотелось рассказывать о появлении идола, и тут, очень кстати, вмешался волхв.

— Стрига должна была быть в земле. Она ж ведает и подземным миром.

— А почему она валялась тут? — Катя недоуменно повернулась к Вадиму, — это вы со Славкой откопали? А где?

— Нигде. Мы нашли ее, когда дождем размыло могилу — помнишь, когда вы заблудились…

— Могилу Чугайновской дочки?.. — встревожился волхв, — тогда мы правильно делаем, что сжигаем его! Значит, на той фотографии, действительно, Анастасия, и если мы сожжем ее идола, то та, вторая…

— Что за Анастасия? — заинтересовалась Катя, — Вадим, почему ты нам ничего не рассказывал?

Аня не видела самой фотографии, но знала, кто такая Анастасия, и, следовательно, «вторая» — это Лена. Поэтому она даже не удивилась, увидев ее рядом с машиной Вадима — такую обычную, в джинсах и рубашке, завязанной на животе узлом; она молча слушала весь разговор, и, возможно, уже давно.