Артурито

Тем страннее было то, что случилось буквально через несколько минут. Подворотня, в которой мы тогда нашли приют, относилась к задней стене жилого дома. Не нее выходило только одно окно, и то не светилось. Зато во дворе было несколько гаражей, за которые обычно все бегали поссать. Именно там я и оказался, влекомый какой-то почти что мистической силой, иначе мне сложно это объяснить даже сейчас.

Цыганского вида парень шел впереди, засунув руки в карманы своей кофты, горбясь под ливнем и неразборчиво шлепая по лужам. Я плелся за ним, не особенно понимая, какого хрена, собственно, происходит. Юлий, заметив наш отход, крикнул меня, но я махнул рукой – отвали.

Гаражей было два. Один был даже скорее какой-то пристройкой к дому. С его покатой крыши лило нещадно, но парня, похоже, это совершенно не смущало. Прислонившись к мокрой ржавой стене, он как-то устало выдохнул, потянул меня за руку и накрыл ею свой стояк. Я ошалело смотрел на него, беспрестанно смаргивая капли с ресниц.

– Ты уверен?

Вопрос звучал нелепо – парень был само спокойствие, будто ничего естественнее минета от незнакомца ситуация не предполагала. Тем не менее, он ответил чуть усталое: «Да». Расстегнул ширинку и расставил ноги шире. Не знаю, почему я тогда не возмутился, не послал его к черту, не двинул по роже, в конце концов. Этот парень не нравился мне внешне, я его совсем не знал, я был влюблен и страдал. Я совершенно точно не искал никаких сомнительных удовольствий под дождем. Да я даже не знал его имени!

– Меня зовут Артур, – сказал я зачем-то.

По-английски это звучало как «Афэ», но парню, похоже, было глубоко плевать. Он рассеянно кивнул, словно я сообщил ему, сколько сейчас времени. А потом приглашающе мотнул головой, и я опустился на колени.

Позже я вспоминал это как нечто, что было не со мной. Дождь усилился, мои джинсы насквозь намокли, по лицу текло, рот был полон слюны, дождя, чужого члена. Но я прикрыл глаза и растворился в происходящем. Остался только шум капель, барабанящих по крыше и горячая твердая плоть – такая вкусная, соленая, живая – среди холода вокруг меня. Я цеплялся за этот жар все стремительнее, доставляя тем самым удовольствие в первую очередь себе, будто добывал тепло из чужого тела, пил его все с большей яростью. Сюда примешалось сразу все – дурное настроение, разочарование, усталость, декадентские идеи, витавшие тогда и в моем окружении, и в моем сознании. Я сосал незнакомому парню в какой-то дыре города, а сам будто пил с богами – так хорошо и оздоровляющее на меня действовало это.

Очень быстро я увлекся и уже вовсю подключил руки – гладил тонкие бедра, облепленные мокрой джинсой, забирался под кофту, чтобы почувствовать жар тела, и двигал губами все быстрее и быстрее, сам не понимая, тороплю ли я к развязке себя или его.

Он кончил бурно, напоследок обжигая меня до самого нутра. Отстранился, чтобы застегнуть ширинку, потом наклонился ко мне – все еще стоявшему на коленях и смутно понимающему, что сейчас произошло – чмокнул куда-то в висок и пожелал быть счастливым.

Так и сказал:

– Be happy!

Из арки нам стали кричать, что пора расходиться. Я услышал, что подъехало такси, как иностранцы позвали своего друга. Похоже, им все же надоело пить с русскими на холоде.

– Артурито!

Мой странный любовник крикнул в ответ что-то на неизвестном мне языке, похлопал меня по боку и спешно пошел к своим. Я ошалело поднялся, держась за острый угол гаража, уставился на свои грязнющие колени, на мокрые снаружи и внутри джинсы и застыл, не понимая до конца, что же сейчас произошло и почему.

Через минуту меня нашел Юлий. Он прибежал как обычно взмыленный и встревоженный. Обнаружив меня, сделал логичный вывод, что мне хреново, предложил проводить домой. Я таращился на него, не решаясь рассказать, что только что произошло.

Он все понял сам, оценив распухшие губы и нетипичный для этой погоды румянец на щеках. Узнав, как обстояло дело, принялся распекать меня за беспечность, приговаривая, что неизвестно, что это за Артурито вообще и как можно так себя не уважать, чтоб вот прям здесь, в дерьме…

Я его не слушал особенно. В кармане моей куртки нашлась пачка тех самых иностранных сигарет.

Уже тогда в моей жизни бывали случайные встречи, но все-таки не в таком формате. Мы плелись с Юлием по мокрым улицам (не помню, куда тогда запропастилась остальная часть компании), и я был на удивление спокоен, будто только что не сосал чужой конец, а выспался или защитил курсовик.

Меня не угнетал дождь, моя безответная влюбленность, смутные планы на ближайшие годы, безденежье, вообще ничего. Чудотворный минет! Потом я так и окрестил его, пытаясь как-то искусственно опошлить все, что со мной тогда случилось. Не получалось.