Артур

Впрочем, спать нам пришлось не в воображаемом замке, а на голой вершине холма под колючими звездами и студеными зимними ветрами. Артура это ничуть не печалило. Он был в своих владениях и хотел непременно провести первую ночь в собственной крепости.

Мы развели большой-пребольшой костер и легли возле него, закутавшись в меха и плащи. Перед сном Артур упросил Мерлина спеть ради торжественного случая.

— Это будет первая песня в моих чертогах, — объявил он, сидя под открытым небом, — и ей пристало звучать из уст главного барда на Острове Могущественного.

Мерлин выбрал «Видение Максена Вледига», добавив от себя упоминание об Артуре, чем необычайно угодил юному воеводе.

— Здесь будет мой дом, — провозгласил Артур с жаром. — И да будет с сегодняшнего дня Каер Мелин первым двором Британии!

— Из всех дворов прошлых, грядущих и настоящих, — отвечал Мерлин, — он будет главнейшим, и память о нем не изгладится, доколе живут люди.

Учтите, эти развалины каером-то стыдно было назвать, не то что двором. Промозглым утром, когда мы вылезли из-под плащей на стужу и ветер, хлопая руками, чтобы согреться, у Артура не было ни очага, ни крыши над головой.

…Только радужные обещания Мерлина.

В тот день мы объехали несколько соседних укреплений. Артур остался доволен своим королевством; он словно не видел, что здешнее жилье годится ворону и волку больше, чем человеку. Было ясно, что за дар Меурига придется платить свою цену, но Артур заплатит ее играючи.

Когда солнце двинулось вниз по зимнему небу, мы повернули к Каер Мирддину, где рассчитывали застать Меурига. Зеленоватый свет уже угасал в холмах, когда мы подъезжали к воротам крепости, конские носы покрывал иней, от холок поднимался пар.

И следа не осталось от старой виллы, стоявшей здесь в давние дни, когда юный Мерлин правил страной на пару с Мелвисом, дедом Меурига. Маридун звалось тогда это место, ныне же зовется Каер Мирддин — по имени самого известного из своих владык, хоть он давно уже не король и покинул эти края.

В кольцах на стене уже горели факелы — желтые отблески ложились на морозную землю вперемежку с синими тенями, однако ворота стояли открытыми. Нас ждали.

Во дворе топтались брошенные без присмотра кони. Я подивился и хотел указать на них ехавшему рядом Мерлину, но Артур уже увидел их и сообразил, в чем дело.

С радостным воплем он хлестнул скакуна кожаными поводьями и на всем скаку устремился во двор. В доме, видимо, услышали его крик, потому что дверь распахнулась, и в тот миг, когда Артур спрыгивал с седла, наружу высыпала куча людей.

— Артур!

От толпы отделился юноша и, подбежав к Артуру, заключил его в медвежьи объятия. Они стояли в льющемся из дома свете факелов, обхватив друг друга за плечи, словно борцы.

— Бедуир! Так ты здесь!

— Где мне быть, когда я нужен моему брату? — Бедуир улыбнулся и тряхнул головой. — Поглядите на него!.. Ишь, воевода Британии!

— Чем тебе не по душе воевода?

— Артур, видеть тебя — для меня небо и земля, — сдержанно отвечал Бедуир. — Но будь я там, ты был бы у меня королем.

— Как так, брат? Разве ты император Западной империи, чтобы возводить на трон королей?

Оба от души расхохотались над шуточной перепалкой и снова обнялись. Тут Бедуир увидел нас.

— Мирддин! Пеллеас! — Он торопливо обнял нас обоих. — Вы тоже приехали. Я и не чаял застать вас здесь. Светлые духи свидетели — мудр и благ Господь!

— Здрав будь, Бедуир! Взглянешь на тебя, сразу видно: истинный царевич Регеда, — сказал я без всякой лести.

Темные волосы Бедуира были заплетены в толстую косу, на запястьях и выше локтя блестели украшенные эмалью золотые браслеты, шерстяной плащ украшал искусно вытканный узор — ярко-желтая и черная клетка, разрисованные змейками мягкие кожаные сапожки доходили до колен. Ни дать ни взять, кельт из древних времен.

— Пеллеас, дай тебе Бог здоровья, я по тебе скучал. Долгонько мы не виделись.

И впрямь, прошло восемь лет с нашей последней встречи.

— Как ты сюда добрался? — спросил Артур. — Мы думали, ты тронешься не раньше, чем сойдет снег.

— Зима нынче на севере теплая, — отвечал Бедуир, — да только это нас и задержало: ирландцы все не могли угомониться, не то бы мы приехали осенью. — Он хохотнул. — Вижу, что удивил даже Мирддина, а ради такого не жалко и повременить!

— Ты приехал негаданно, — отвечал Мерлин, — но я ничуть не удивился при виде того, по кому мы так скучали. Какая же это радость — тебя видеть!

Меуриг, наблюдавший за этой сценой, подошел с факелом в руке. Лицо его сияло.

— Наполнился мой чертог! Сегодняшний пир да будет празднеством дружбы!

Вышло по его слову. Яствам не было конца, мед и пиво лились беспрерывным потоком. Ситовые светильники озаряли просторное помещение, огонь в очаге весело потрескивал, бросая на лица алые отблески. При дворе Меурига был искусный арфист, так что музыка не смолкала. Мы пели и плясали на старинный лад.