Артефакт (Испепеляющий разум)

Конни скрестила руки на груди, прислонилась к переборке и стояла так, посмеиваясь себе под нос, пока Карраско не появился вновь. Он привел себя в порядок, его обычно встревоженное лицо несколько смягчилось.

— Понимаете, я только начал засыпать, — заговорил он, сконфуженно разводя руками. — Но тут раздался сигнал коммуникатора, и я одевался уже на бегу. К тому же я не привык носить форму Братства. Находясь в глубоком космосе, я предпочитаю повседневную одежду. Если бы не эти напыщенные сановники… ох, простите, пожалуйста.

Конни отмахнулась:

— Очень меткое выражение. Вдобавок, я не принадлежу к высшему обществу.

Соломон хмыкнул, окидывая девушку оценивающим взглядом.

— Не кажется ли вам, что уже довольно поздно? В самом разгаре ночная вахта. Кроме нас с вами, все спят.

Конни перебросила через плечо длинные волосы, собрав их в ярко-золотистый пучок, и рассмеялась.

— Надеюсь, вы не удивитесь, если я скажу, что в последнее время почти не сплю? Я как раз собиралась отправиться в блистер полюбоваться звездами. Они…

— Они навевают покой, — закончил Карраско и повернулся, протянув девушке ладонь. Она взяла руку Соломона, хотя в глубине души ее по-прежнему терзали сомнения, инстинктивное недоверие. — Я и сам частенько там бываю, — продолжал Карраско, увлекая Конни за собой. — Там, снаружи, царит такое умиротворение, что мне удается хотя бы ненадолго расслабиться и подумать о вечном.

— Ни о каком умиротворении и речи быть не может, — возразила Конни. — Космос — это бушующая стихия. Достаточно представить, какие процессы протекают в глубинах, ну, скажем, звезды класса В1. По сравнению с этим пеклом даже ад показался бы тихим уютным уголком.

Соломон поперхнулся. У него сразу испортилось настроение.

— Похоже, вы начисто лишены романтики, — заметил он.

Конни пожала плечами и вздохнула:

— По-видимому, да. Откровенно говоря, я уже забыла, когда в последний раз смеялась от души; может быть, я забыла даже, что такое настоящий искренний смех. Я не спешила взрослеть, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне хотелось посвятить свою жизнь свободному поиску в космосе. Ускорение, прыжок — и ты оказываешься там, где до сих пор не ступала нога человека. Именно так мы поступили после битвы у Арпеджио и открыли Новую Землю. Вместе с открытием пришла ответственность. Теперь я Вице-спикер планеты, в моих руках судьбы целого народа. Как забавно — я никогда не представляла себя в роли правителя. В душе я космический бродяга, исследователь и путешественник.

Они вошли в блистер. За колпаком из прозрачного графита мерцала серо-белая россыпь звезд, застывших в черной пустоте.

— Вам не приходило в голову на несколько лет оставить планету на попечение отца и осуществить свою мечту? Я уверен — Архон справится без вас.

Конни мечтательно улыбнулась:

— Может быть, я так и сделаю, если наше предприятие оправдает мои ожидания. Ну и, разумеется, если у меня будет свободное время.

— И в чем же смысл этого предприятия?

Конни выдернула ладонь из его пальцев, чувствуя тепло плеча Соломона, проникавшее сквозь ткань его формы, и удивляясь тому, сколь естественным было соприкосновение их рук.

— Все еще не оставляете надежды, капитан? Готовы воспользоваться моей слабостью и выведать правду? — Она покачала головой. — Еще рано. Слишком много людей вроде Нгоро что-то подозревают. Никита Малаков тоже держит нос по ветру. За последние несколько месяцев я встретила немало высокопоставленных лиц, мотивы которых внушают мне сомнения. Вам я тоже не доверяю, но не потому, что чувствую в вас противника, а оттого, что сознаю всю тяжесть ситуации, в которой мы все оказались. Я перестала верить даже отцу. Он не враг мне, он самый близкий мне человек, но мне известны ставки в этой игре, капитан. И эта игра пугает меня до смерти.

Соломон молча смотрел на нее, чуть заметно кивая.

— В конечном итоге, я прихожу к выводу, что могу рассчитывать только на себя.

Сол скрестил руки и прислонился спиной к переборке, поставив ногу на кожух спектрометра.

— Полагаю, каждый из нас может полностью доверять только себе.

Конни уселась на прохладный кронштейн телескопа и, подтянув колено к груди, обхватила его длинными пальцами.

— Я рада, что вы понимаете это… если не сердцем, то хотя бы умом. Наверное, вы действительно правы — во мне нет ни капли романтики.

— Опять начинаете свою игру?

— Вы так и не ответили на вопрос, который я задала в прошлый раз. Вопрос о беспредельной власти.

Карраско опустил голову, уткнув подбородок в широкую грудь.