Артефакт

– Иди домой, – нарочито строго велел я, протягивая ей автомат. – Больше у меня тут друзей нет…

Автомат она взяла, но уходить, кажется, никуда не собиралась. Я поднялся на подножку «Хаммера» и вытащил у Кегли из кармана связку ключей с прикрепленным к ним золотым брелком. Я тревожно вгляделся в тусклое мерцание медальона… и едва снова не сломал себе руку, растянувшись на асфальте: сиденье «Хаммера», на которое я опирался, просто исчезло… вместе с машиной, разумеется… я успел заметить, как шарахнулись от меня прохожие: Любопытно, все же, как это выглядело со стороны… Ну чем не терминатор? Хорошо, хоть не нагишом…

* * *

– Слава богу, что я его узнал, – покачал головой Виталик, взволнованно расхаживая по комнате. В квартире уже было прибрано – Ирка почему-то так домой и не ушла.

– И как же ты его узнал? – поинтересовался я.

– Скотина он… – описал Кегля основную примету моего альтер эго. Учитывая, что эта выразительная примета позволила Виталику быстро сориентироваться и, возможно, даже спасти себе жизнь, он, пожалуй, был чрезмерно критичен.

– …Чуть дверь не сломал от злости… – посетовал Кегля. – Я хотел милицию вызвать, но вовремя спохватился.

– Да, они бы удивились: чего это вы хозяина в квартиру не пускаете, – кивнул я. – А замок уже ломаный, хлипкий… Повезло тебе, что он этого не знал.

– Повезло, – согласился Виталик. – Но я ему сказал, что вызвал, и он ушел.

– Понятно. С ментами ему встречаться не резон – наверняка у него оружие с собой было.

– Ты меня нарочно, что ли, пугаешь? – возмутился Виталик.

– Считаешь, лучше тебе не знать?

Кегля обиженно смолчал в ответ.

– Да… француз твой звонил, – вспомнил вдруг он. – Только я ничего не понял…

– Откуда звонил? – насторожился я.

– Понятия не имею.

– Все равно хорошо…

– Живой, значит?

– Отчасти, видимо.

– Ты-то как? Ужасно там?

– Я-то ничего, а вот тебе туго пришлось.

– Мне?..

– Застрелили конкурента твоего.

– Почему конкурента? – удивился Кегля.

– Я с ним немного пообщаться успел… Кажется, неплохой парень был, жаль… Но он сказал, что мы вроде как должны друг друга перебить, что ли… Так что тебе, считай, и тут повезло.

– Как это?.. Зачем перебить? – опешил Виталик.

– Правила такие, – пожал я плечами. – Должен остаться только один.

– Кто?.. Ты?.. – пришел в ужас Кегля.

– Точно не знаю, – попытался успокоить его я. – Не успел подробности расспросить.

– И кто это придумал?! – возмущенно воскликнул Кегля. – Какие еще правила? Они там с ума посходили, что ли?

– Где там? – заинтересованно откликнулся я: знать бы, в самом деле, в какой канцелярии такими делами ворочают…

– Думаешь, у тебя медальон, так ты тут главный? – подозрительно прищурился Виталик. – У меня, между прочим, не меньше прав, чем у тебя!

Я вытянул из кармана связку ключей с золотым «брелком» и бросил ему:

– Бери – это твой.

Кегля рефлекторно поймал ключи, брезгливо взял их двумя пальцами за кольцо, посмотрел на брелок, как на таракана, и с отвращением бросил обратно:

– Мне не надо.

– Ты не бойся, – сказал я, подхватив связку, – я по их правилам не играю.

– Я тоже, – смягчившись, доблестно заявил Виталик.

Сняв медальон с Кеглиной связки, я прицепил его к собственным ключам, сунул в карман и снова бросил связку Виталику:

– Возьми. Может, пригодятся.

Он уселся напротив меня и закурил. Руки у него слегка подрагивали.

– Значит, все это действительно настолько серьезно… – словно бы мы впервые обсуждали эту тему, угрюмо сказал Виталик, рассеянно роняя пепел на пол.

Вязкая, мутная обыденность этого мира, в котором мы проводили большую часть времени, и его странная незыблемость, в отличие от остальных, – так стремительно менявшихся, – определенно сказывалась на наших мозгах… Отсюда – из этого мира, – остальные миры казались совершенно нереальными, и это ощущение было настолько мощным, что, если бы не мои постоянные отлучки, я бы, вероятно, давно ему сдался… Представляю, насколько труднее было Кегле продолжать во все это верить. А может, он уже и не верил?..

– Мне тут предъявили, что я моралист, – насмешливо заметил я, приглядывая за реакцией Виталика. Но он, похоже, совсем не был озабочен подобными материями.

– Местами ты нудноват… – апатично кивнул Кегля, погруженный в свои мысли.

– Как ты считаешь, мораль – это выдумки слабаков? – продолжал домогаться я.

– Ты что, Ницше начитался? – удивленно посмотрел на меня Кегля. – Тебе-то это зачем?

– Что значит – «зачем»? – обиженно нахмурился я: какого черта все эти «Кегли» так задавались?.. И почему это меня не может интересовать Ницше?

– Я думал, тебе все и так ясно… и без Ницше, – смиренно пожал плечами Виталик.

– А тебе ясно? – желчно поинтересовался я.

– Мне нет, – сознался Кегля. – Но я в тебя верю.

Это было несколько неожиданное признание… Я вздохнул и посмотрел на него с завистью: кажется, он гораздо охотнее меня верил в сомнительные вещи…

– Не обижайся, но Ницше тебе лучше не читать, – виновато сказал Виталик. – Он тебя только запутает… Он гораздо глубже, чем это может показаться.