Артефаки. Часть 1

Я надела одно из своих любимых чёрных платьев — обтягивающее талию, открывающее шею. В нём сочеталось пятьдесят процентов элегантности и пятьдесят сексуальности. Самое то, чтобы привлечь к себе внимание, но не заставить считать себя девушкой особой профессии.

Под него надела кеды — как всегда. Туфли на каблуке положила в рюкзак, чтобы переодеть их уже в «Берлингере». С собой также взяла зонтик, потому что погода сегодня была на редкость паршивая — мне бы не хотелось заработать солнечные ожоги, когда на кону стоит поездка с Эваном.

Солнце жарило так, что поливальные машины начали охлаждать рельсы. Брызги воды попадали и на прохожих, но это было мило, будто дождик пошёл. В Акамаре дожди — редкое явление. Когда пустыня внезапно решает расщедриться и послать немного влаги, возле поверхности моментально вылезают бочки, собирающие воду. До нас, конечно, тоже доходит. Второй ярус промокает больше всегоз, а нам остаётся ходить под стекающими грязными каплями, даже если дождь уже кончился.

Я вышла заранее и пешком добралась до фиолетовой ветки.

Это был один из самых привлекательных районов. Если красная линия ассоциировалась с крупными сделками, большими финансовыми операциями, статными мужчинами; на ней иногда даже появлялось сияние — когда солнечные лучи попадали на окна и зайчиками отражались от них. Фиолетовая ветка была более свободной, более простой. Невысокие, как правило четырёхэтажные здания стояли по обе стороны от дороги, между ними сновали весёлые ребята. Их в любое время много: и совсем малютки, и школьники, и студенты, все словно собирались на одну большую вечеринку. Но на самом деле они просто существовали в эдаком студенческом городке, в собственном мире, где в обеденный перерыв царили веселье и беззаботность, и где самая ужасная проблема — сессия.

Фиолетовая ветка любому напоминала о детстве.

Я посмотрела на студентов, которые переходили из общаги в общагу, чтобы пообщаться с друзьями; прошла мимо дворика перед детским садом с искусственным газоном, на котором дети палками били землю; переглянулась с несколькими взрослыми — то ли учителями, то ли преподавателями, а может, просто родителями. Сходу определить не удалось.

Подошла к Государственному Акамарскому университету. Это было самое крупное, самое статное здание из всех. На фиолетовой ветке возвели много современных строений, но ГАУ как раз привлекал старинной архитектурой. Казалось, что ты смотришь на реликвию; на что-то настолько древнее, что веками копило в себе знания, через что прошли несколько поколений.

Руперт Берлингер ошибся, когда поверил, будто я могу поступить сюда на бюджет. Это место не предназначено для таких, как я. С другой стороны, «Берлингер» тоже, но я там на легальных условиях и не нахожусь.

Нужный человек должен был ждать меня возле главного входа, но пока я видела там лишь студентов. Вытащив видеофон, набрала нужный номер.

— Здравствуйте, ваши документы пока не готовы. Подождите ещё немного, — ответили мне в трубке.

Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. У меня было всего двадцать минут до отбытия последнего поезда перед перерывом. Я надеялась быстро взять бумаги и бежать на платформу. Задержка вынудила меня нервно ходить перед вузом туда-сюда, мысленно обращать взор к железнодорожному мосту и умолять о том, чтобы всё происходило хоть чуть-чуть быстрее.

Без десяти одиннадцать на крыльце появился высокий, худой, седовласый мужчина. Костюм на нём смотрелся нелепо, пиджак помялся от соприкосновения со стулом, на ботинках осталась дорожная пыль. Я бросилась к нему, как к алтарю.

— Пожалуйста, скажите, что всё готово!

— Тише вы, девушка, — недовольно оборвал он и медленным шагом начал спускаться по лестнице.

Я едва не начала волосы рвать от досады и нетерпения.

— Молю, дайте документ.

— Не здесь.

Он вальяжно пошлёпал к углу здания, делая вид, что совершает летнюю прогулку. Секунды уплывали сквозь пальцы, у меня из глаз почти катились слёзы.

— Возьмите. — Не поворачивая головы, он протянул мне белые листы с чёрными буквами.

— Перевела, — выпалила я, нажав нужную кнопку на видеофоне. Платёж был совершён. Я схватила дневник практики и понеслась к платформе.

Туфли в рюкзаке пружинили, бились о какие-то предметы и бренчали. Я почувствовала, как начинаю задыхаться и потеть. При этом ноги несли меня вперёд с поразительной скоростью — не зря столько времени расхаживала по «Берлингеру».

Я приближалась к платформе и с ужасом заметила, что поезд уже стоит на станции. Очень хорошо запомнив, чем обернулось моё опоздание на красной ветке, я перепрыгивала сразу через несколько ступенек. На турникеты даже не взглянула, сама не понимая, как умудрилась перемахнуть через них.

На последнем издыхании я побежала к вагону, стуча кедами по пластику. В ушах звенело, голова совершенно не соображала, дышать было нечем. Я прекрасно видела, как двери начали закрываться, но всё равно продолжила бежать. Я бежала, бежала, бежала. Расстояние от турникетов до поезда было маленьким… малюсеньким… но секунды внезапно стали играть решающую роль.

— Подержите! Подержите!!!