Арт-терапия. Учебное пособие

Решение лепить «живого Демона», о котором Врубель заявляет в одном из киевских писем, отражает его стремление освободиться от «чистого пластицизма», который мешает ему «по живописному мыслить объемы». Его страсть объять форму как можно полнее, мешает его живописи. К этой страсти примешивается чисто скульптурная привязанность, свидетельствующая о том, что для Врубеля ближе работа с формой, чем с цветом. Средствами выразительности при создании образа оказываются угловатость и пластичность формы, наполненность штрихом и глубокая прорисованость элементов графической композиции.

Чтобы «помочь живописи», Врубель решает «лепить Демона». Глина как материал и скульптура как форма уже не устраивают Врубеля. Он тяготеет к пластическим, объемным формам живописи и идет тем же путем, что и мастера Возрождения. Его творческие решения созвучны исканиям Рафаэля, в искусстве которого гармонично сочетаются пластическое и живописное начала. Врубель стремится освободить подлинного Рафаэля от искажений «классицизма», от его пристрастий к пластическим формам и тем самым «открывает» для себя пластическое начало рафаэлевской формы.

Через «демоническое» художник ищет связь между античностью и христианством, намереваясь исследовать истоки последнего. Картина «Демон» наполнена мечтой о монументальном искусстве. Воплощая Демона в скульптурной позе, Врубель, наподобие древнеегипетских живописцев, сводит силуэт к треугольнику. Цветы, украшающие Демона, – это символы симпатии художника к создаваемому им образу. Вместе с тем при восприятии декоративного узора «цветов» созерцающий ощущает «прорыв вглубь». Он чувствует, что перед ним открываются врата потаенного мира Демона. Этот мир устойчивых пластических форм притягивает своей кристальной чистотой и гармонией цвета, но он же и отталкивает холодностью, отчужденностью главного персонажа.

Творчество Врубеля поистине метафизично. В нем читается трансцендентность мышления художника, его попытка проникнуть за грани реального. Абсурд жизни преодолевается нескончаемым экспериментом с образом Демона, через который он пытается постичь сущность мира. Посредством живописи Врубель надеется преодолеть преследующие его чувства одиночества и разочарования. Но абсурд оказывается сильнее его воли: невозможность выразить себя полностью в творчестве становится бременем жизни, выдержать которое художнику не удается.

Таким образом, рефлексия, «вчувствование», «неявное знание», «внутренняя необходимость» – четыре основных понятия, раскрывающих природу художественного образа и определяющих содержание терапевтического процесса. Интерпретация художественного образа с точки зрения исследования содержания представленных понятий позволяет не только осуществить диагностику личностных особенностей респондента, но и выстроить алгоритм арт-терапевтической работы с ним.

Следует отметить, что в практике арт-терапевта «белым пятном» остается понимание значения телесного начала в создании художественного образа. Именно поэтому представляется актуальным аналитическое исследование характера связей содержания художественного изображения и кинестетических особенностей субъекта творчества.

Теория экологического восприятия Джеймса Гибсона

Наблюдение за телесными действиями людей, сопоставление форм и характера телесных репрезентаций с личностными особенностями субъектов действия позволяет обнаружить (независимо от приверженности той или иной теории восприятия) существенные связи между психическим и физическим. Анализ невербального поведения людей позволяет говорить о синергетических взаимосвязях воспринимаемого и воспринимающего. Такой взгляд основывается на описании случаев утраты человеком в результате разрушения соответствующих областей мозга перцептивных и когнитивных способностей, ответственных за осуществления актов восприятия. Однако представления Баумгартнера на природу восприятия противоречат выводам, сделанным еще в 1928 г. Штайном и тщательно рассмотренным в труде М. Мерло-Понти «Феноменология восприятия».

Исследуя восприятие цвета больными, имеющими нарушения в нервных каналах, Штайн приходит к убеждению о сохранности перцептивных функций при повреждении нервных центров и даже волокон. Он пишет, что «развитие патологии в нервной субстанции… выражается не в утрате тех или иных ощутимых качеств или сенсорных данных, но в упрощении действия функций», которое связано с дисфункциями центральной нервной системы. Опираясь на данные наблюдения, М. Мерло-Понти со свойственной ему прозорливостью и системностью в изложении материала формулирует один из основополагающих принципов восприятия: «…экстероцептивность требует оформления стимулов, тело наполняется осознанием тела, все его части одушевляются, поведение выходит за пределы отведенного ему сектора центральной нервной системы» (Мерло-Понти, 1999).