Арсенал Эволюции II. Путь Шамана

— Смотри, — заговорил он через минуту, — если эта жужжалка всё правильно нарисовала — значит, ледяной слой возвышается чуть ли не на десять саженей. А ежели глянуть сбоку, то видно, что печать запрятана не на поверхности, не в середине наледи, а у самого каменного склона, так что льда над ней достаточно. Локтей тридцать, не меньше. Мало того — эти проказы, которые удумали совать свои печати куда ни попадя, заткнули её не у самой земли, а на пару саженей выше. Туда так просто не добраться. Чтоб им еду каждый день так приходилось добывать!

— Короче, давай вердикт, — подгонял чародея землянин.

— В общем, хлопотное занятие, к тому же затратное на чары. Если бы не волоты — я смог бы управиться за пару дней. Но устраивать представление со всеми вспышками и красками на глазах у великанов даже не уговаривайте.

— Ещё один, — Ялка скривила губы в презрительной усмешке. — Только умничать горазды.

— Так пойди сама что-нибудь сделай, — ехидно предложил колдун.

— Чтоб я умела махать этими вашими палками да тягать за ними цветные ленточки — так давно уж решила бы все свои проблемы. А ты, чароплёт, валялся бы мирно где-нибудь в пещерке горсткой пепла в уголочке, и не сипел бы так, будто минуту назад боролся с медведем.

Торрис укоризненно качал головой:

— Потому-то Велес и не позволяет владеть чарами таким как ты. Это всё равно, что дать недалёкому боевой цеп. Сдуру и людей покалечит и себя, убогого, пришибёт на радостях. Чем сложней инструмент — тем голова у мастера должна быть способней. А твоя башка разве может чем хорошим похвастать? Только что волосы прут как урожай на хорошем навозе.

— Ой-ой! — запричитала Ялка. — Вот видно, у кого весь черепок забит мозгами под завязку! Даже не вмещаются — вон, бородавками выпирают. Сидят, как опята на пенёчке после дождя, да раскачиваются дружно на ветру.

Шаман молчал и не спешил встревать в перепалку — дабы не схлопотать самому. Потому землянин и заметил новое художество Мары первым. Нанопыль тщетно пыталась привлечь к себе внимание спорщиков громкими скрипами — слишком те были поглощены обменом нелестными эпитетами и сравнениями.

— Гляньте! — присмотревшись к рисунку, воскликнул Шаман. — Это же та самая конструкция у обрыва.

Колдун с Ялкой нехотя прервались и обратили внимание на свежеиспечённый рисунок под своими ногами.

— Что-то понятней ничего не стало, — пожала плечами девушка, вдоволь насмотревшись на чертёж.

— Как не прискорбно — мне тоже, — вздохнул Торрис.

— А я вот, кажется, начинаю смекать, что тут к чему…

Сашка немедля выскочил на мороз, навстречу заходящему светилу. Спутники с любопытством последовали за ним. Шаман стоял, прислонив ладонь козырьком ко лбу, и всматривался в раскинувшееся внизу пространство, переводя взгляд с загадочного постамента, что стоял на самом краю пропасти по левую сторону от их пещерки, к горному массиву напротив него — по правую сторону.

— Всё сходится, — через минуту начал он объяснять окружающим. — Набалдашник на длинной штуковине у края обрыва — не иначе, как огромная лупа. В детстве мы в солнечную погоду выжигали такими же, только маленькими, на деревянных лавках всякие непристойности. Суть в том, что лучи солнца при прохождении сквозь линзу фокусируются в одной точке и, само собой, температура там намного выше окружающей. Уверен, создатели печатей соорудили эту громадину, чтобы волоты могли бездумно ей поклоняться, а мы — пробраться с её помощью к цели. Солнышко на севере весь день тянется невысоко, над кромкой горизонта. В определённый момент оно, линза на высоком постаменте и печать оказываются на одной линии. Остаётся лишь подправить фокус.

— О каких фокусах ты говоришь? — недоумевал Торрис.

— О физических, — отмахнулся Шаман и отправился обратно в пещеру, бормоча себе что-то под нос.

Вначале землянин подошёл к усыпанной солью шкуре, пощупал её и покачал головой. Затем присел у прикорнувшего в кустах Неса и взял того за запястье.

— Плохо дело, — констатировал он и спросил у колдуна: — Можешь что-нибудь сделать?

— К сожалению, нет, — развёл руками подошедший чародей. — Есть один ритуал, долгий и затратный, но чары вышибут хворь из мальца подчистую.

— Так приступай! — воскликнула Ялка.

— Именно этот ритуал я и приберёг на самый конец, когда вскроем последнюю печать, — возразил кудесник. — А то я вас знаю. Парень болен — Торрис нужен, Торрис жив. Парень здоров — Торрис не нужен, Торриса в расход.

— Кому ты нужен, Сиплый? — скривилась девушка. — Лечи уже. Никто тебя не тронет.