Арсенал эволюции

— Я знаю наречия восточного Казмада, — прищурился князь, — а вот вас, ваше могущество, знание некоторых оборотов данного языка совсем не красит и представляет в глазах посторонних людей в невыгодном свете.

Лицо Скокса стало пунцовым, но чародей ничего не ответил и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку седушки. Майор Глухович все это время с интересом следил за спором, не рискуя вмешиваться. Несмотря на яростный накал беседы и трещавший по швам от напряжения воздух вокруг, разговор между чародеем и князем вернул меня к жизни. Он заставил вспомнить выраженную когда-то давно, еще на Земле, Сашкой мысль: что бы ни произошло, как бы ни обернулась для тебя ситуация, в любом произошедшем событии виновных нет, а прав тот, кто добивается своего. Философия, конечно, странная, но сейчас вроде все шло к тому, что именно я, а не кто-то другой добьюсь своего. Значит — буду прав.

Долго ехали в тишине. Чтобы хоть как-то развеять скуку и провести время с пользой, я начал рассказывать ехавшим с нами спецназовцам о хитростях и особенностях Крипета. Через два предложения, как и следовало предполагать, меня с недовольным ворчанием заткнул Скокс и сам продолжил говорить то, что другими словами собирался изложить я. Решать, конечно, не мне, но почему-то казалось, будто у меня самого получилось бы рассказать про город-факел намного интересней, красочней и к тому же информативней. Тем более что описание волшебника опять же потихоньку скатилось к ругани с Радзивиллом по поводу золотого закона Крипета и определению главенствующей роли Совета либо Сейма в его принятии. Так, слово за слово, и появился на горизонте сам виновник перебранки.

Крипет был совсем не таким, как я видел его в первый раз. Тогда — суетливый, многолюдный, нелепый, теперь — мрачный, пустой, страшный. Высадились полным составом где-то метров за двести. Молча. Лишь один из спецназовцев присвистнул, глядя на хитросплетения переходов города. Земляне, все как один, извлекли бинокли из многочисленных закромов разгрузок и начали пристально сканировать местность. Мидлонцы с явным непониманием наблюдали за фигурами парней, приставивших к глазам непонятные штуковины. Наконец кто-то из ребят снисходительно дал местному солдатику позырить. Тот со вздохом восхищения буквально прилип к окулярам, и спецназовцу вскоре пришлось чуть ли не силой отбирать у мужичка свою оптику. Мидлонец, лишенный игрушки, сломя голову побежал к своим — рассказывать да хвастаться.

— Товарищ майор, вижу группу существ на три часа к западу, — спустя несколько минут прервал затишье один из бойцов.

— Негусто, — протянул Глухович и пригласил жестом стоящих поодаль и все еще препирающихся князя с волшебником: я и без того находился рядом. — Основную массу этих уродцев, говорите, перебили?

— Вроде да, — пожал плечами Радзивилл.

— Чем вооружены?

— Могут носить с собой мечи. Орудуют ими не ахти. Метательными не пользуются. С арбалетами и луками замечены ни разу не были, — пояснил я и добавил: — Очень живучие, сволочи. Хотя от приличного калибра эта их живучесть, думаю, не спасет.

— Где заложники?

Тут мы с князем уставились как по сговору на волшебника.

— Что? Чего смотрите? — растерялся он.

— Кто у нас тут смотрящий Западного Региона от Сейма? А, ваше могущество? Кто в этой местности все знать должен? — оскалился правитель.

— Да их на первом ярусе где угодно держать могут. В любой развалюхе! Искать надо.

Теперь все выжидающе посмотрели на майора.

— Ладно, — сказал он. — Уровень опасности с первого взгляда небольшой. Сейчас выступаем. Но ничего наобум обещать не стану. Если до сумерек никого не отыщем — адье. Без приборов ночного видения мне туда ребят гнать ни к чему.

Тут и возразить нечего — все правильно рассудил военный.

Глухович скомандовал построение. Несмотря на свои явные различия, бойцы из разных миров быстро скоординировались вместе. Учитывая отсутствие угрозы обстрела, шли плотным кольцом. В центре двое волшебников, спецназ и ВИП-турист Радзивилл, по периферии — мидлонская пехота. Вел Скокс, а я, как некогда бродивший по здешним улочкам, шел рядом и ассистировал волшебнику в выборе направления. По крайней мере, делал вид, что помогаю.

В город вошли со стороны конюшен, из которых я некогда покидал его на пути в Гладу. Сейчас возле стойл не дежурили бдительные стражники, не раздавалось ржание лошадей, не расхаживали взад-вперед пронырливые обитатели первого яруса. Крипет был мертв. Лишь иногда с верхних переходов доносился скрип деревянных суставов города, потревоженных ветром. А может, и чьей-то крадущейся поступью? Мрачное, темное дно Крипета, и без того запущенное, в отсутствие своих жителей теперь выглядело просто угрожающе. Грязные дощатые перекрытия второго яруса угрюмо нависали над головами, покосившиеся бараки разверзали темные пасти проемов, заставляли до боли в глазах всматриваться во мрак своих недр, выискивать — не пошевелится ли там кто-нибудь.