Аромат обмана

— Вы мне ответьте наконец прямо и точно, — Карцева снова попыталась пробиться сквозь стену неприкрытого восторга, который у обеих выражался по-разному. У Лильки — ворчанием и деланным неудовольствием, у дочери — отчетливо, ясно, без кривлянья. — Ведь именно наука помогла выиграть забег вашим подопечным, а вам — получить эти деньги? — Она показала на стол.

— Вы требуете публичного признания собственной роли в нашей победе, доктор Карцева? — сурово сведя брови, спросила Евгения. Она повернулась к Лильке, призывая ее тоже восстать. Подруга попробовала, но Лилькины ярко накрашенные губы не могли изобразить гримасу возмущения — мешал восторг.

— Не значит ли это, что мы обязаны поделиться с вами? — Евгения старалась придать голосу несвойственную ему строгость. Она нарочито медленно отодвигалась от стола, открывая взгляду матери деньги, которые на нем лежали. — Уж не хотите ли вы, доктор Карцева, отнять у нас часть гонорара? — она едва удерживалась от смеха.

— Обычно договариваются на берегу, — быстро проговорила Лилька, инстинктивно дернувшись к своей кучке. По голосу было ясно — сейчас она не играла. Потом взглянула на Евгению и тоже отодвинулась, но не так далеко, как она. — Договариваются на берегу о цене за перевоз, — объяснила Лилька, внезапно усомнившись, что Карцевой знакома эта присказка.

— Я ни на что не претендую, — Ирина Андреевна рассмеялась, подняла руки. В свете настольной лампы блеснуло обручальное кольцо на левой руке. Она не снимала его со дня смерти мужа. — Я только хочу услышать оценку моей приманки.

— Отлично, — признала Евгения, — она сработала. Ты выиграла, мама! Но не деньги, — она подмигнула Лильке.

— А что же? — Ирина Андреевна наклонила голову набок, брови поползли под русую челку. — Как интересно. Что же там еще давали?

— Ты выиграла… нас. Потрясенные, мы готовы сдаться. Тебе. Как только получим диплом. Мы согласны работать за тот мизер, который ты платишь своим сотрудникам. Так, Лилит? — она повернулась к подруге.

Лилька от неожиданности открыла рот. Конечно, она готова! Она думала об этом. Она хотела. Но могла ли рассчитывать на удачу? Отношения Евгении с Костей приводило ее в уныние. Было ясно — Евгения получит диплом, выйдет замуж и уедет. А зачем она, Лилька, нужна Ирине Андреевне без нее?

— Так, Ева! — в тон подруге ответила Лилька.

— Гм-м… Мне как, радоваться? — спросила Ирина Андреевна. Она посмотрела на одну, потом на другую. Она видела сияние Лилькиного лица, но это понятно. Неясно, почему Евгения хочет работать. Если честно, дочь ее немного удивила. — Разве у тебя нет других планов?

— Ну… если даже… Я еще точно не знаю, где мы осядем… там или здесь… В конце концов, твоя лаборатория, твое хозяйство — это и мое тоже. Я понимаю и могу приезжать… и уезжать…

— Да-а, очень ценный сотрудник, — насмешливо заметила Ирина Андреевна. — Хорошо, об этом мы еще поговорим. — Она расцепила руки, одернула тонкий белый свитер и отступила на шаг от стола. — Продолжайте раскладывать свой пасьянс.

— С пасьянсом трудно, один портрет на всех листах, — Евгения ткнула пальцем в купюру. — Американский дяденька. — Сейчас она говорила быстро, будто старалась засыпать новыми словами прежние, встревожившие мать. Значит, мать не сомневается, что она решила уехать с Костей?

— Этот дяденька мне нравится. Гораздо больше, чем тот, который нас пробовал обаять, — фыркнула Лилька, тоже расслабляясь. — Вообще-то, окажись его мордашка на купюрах, мы могли бы дать ему шанс… нас поужинать! Правда?

Евгения покрутила головой, светлые волосы заметались по лицу:

— Он мне не понравился. Я бы не стала есть с ним даже… даже… французские трюфели.

— Это вы о ком? — остановилась на полпути к двери Ирина Андреевна, снова поворачиваясь к девушкам.

— Представляешь, мам, стоим возле тараканодрома — это такой стеклянный куб, в котором устроены беговые дорожки одна над другой, как полочки, — Евгения говорила и показывала руками размер стеклянного сооружения, длину дорожек. «Вождение руками» означало сильное волнение — мать хорошо знала свою дочь. А за спиной голос: «Ого-о… какие Евы!»

Ирина Андреевна улыбнулась.

— По-моему, вы себя видите иначе. Или все еще играете в Еву и Лилит?

— Ты правильно понимаешь, — подтвердила Евгения. — Бабушкин журнал стал для нас учебником жизни.

— Знал бы издатель, что работает для будущих поколений, — Ирина Андреевна рассмеялась, — он просто бы умер от счастья.

— Он и так умер, — отмахнулась Евгения. — Журнал выходил в позапрошлом веке. А название какое миленькое — «Чертенок». Помнишь, Лилит, ту осень и чердак?

— Ага, керосиновая лампа…

— У нее стекло сто лет не чищено, — подхватила Евгения. — Смешная сказочка, про то, как Бог слепил из глины сперва Адама, потом из такой же глины ему жену — Лилит.

— А она сразу начала вредничать, самоутверждаться. — Девушки захохотали, Ирина Андреевна тоже. — Потом Лилит сбежала от него. Тогда Создатель вырезал ему новую, из ребра. Еву, послушную жену. Ну хорошо, об этом известно всем присутствующим. — Лилька махнула рукой. — В общем, дядька пристал к нам и…